Анархизм. Сочинения одного из лидеров мирового анархического движения начала ХХ века

Эмма Гольдман вскоре получила работу в пошивочном цеху «Гарсон К°». Заработная плата составляла два с половиной доллара в неделю. В то время фабрики не были моторизованы, и бедным швеям приходилось толкать колеса ногами, с раннего утра до поздней ночи. Это был страшно изнурительный труд, без единого лучика света, каторжная работа долгого дня велась в полном молчании – русский обычай дружеской беседы за работой в свободной стране был непозволителен. Но эксплуатация девушек была не только экономической – бригадиры и начальники смотрели на бедных наемных рабочих как на сексуальный товар. Если девушку возмущали ухаживания «начальства», она быстро оказывалась на улице как нежелательный элемент на фабрике. В добровольных жертвах на ее место недостатка не было: предложение всегда превышало спрос.

Ужасные условия делались еще невыносимее вследствие страшной скуки жизни в маленьком американском городке. Пуританский дух подавляет малейшее проявление радости, мертвящая тупость омрачает душу, невозможно никакое интеллектуальное вдохновение, никакой обмен мыслями между родственными духами. В этой атмосфере Эмма Гольдман чуть не задохнулась. Больше всего она жаждала идеального окружения, дружбы и понимания, товарищества родственных душ. Мысленно она по-прежнему жила в России. Незнакомая с языком и жизнью страны, она больше пребывала в прошлом, чем в настоящем. Именно в этот период она познакомилась с молодым человеком, говорившим по-русски. С большой радостью завязалось знакомство. Наконец-то появился человек, с которым она могла разговаривать, кто мог помочь ей преодолеть скуку узкого существования. Дружба постепенно крепла и в конце концов завершилась свадьбой.

Эмме Гольдман тоже пришлось пройти печальный путь супружеской жизни, она тоже должна была познать на горьком опыте, что нормы закона означают зависимость и самоуничижение, в особенности для женщины. Брак не был освобождением от пуританской тоски американской жизни, на самом деле он усугубился потерей возможности распоряжаться собой. Характеры молодых слишком сильно отличались. Вскоре последовало расставание, и Эмма Гольдман уехала в Нью-Хейвен, штат Коннектикут. Там она нашла работу на фабрике, а муж исчез с ее горизонта. Два десятилетия спустя федеральным властям суждено было неожиданно ей о нем напомнить.

Революционеры, активно участвовавшие в русском движении 1880-х годов, были мало знакомы с социальными идеями, волновавшими тогда Западную Европу и Америку. Их единственная деятельность состояла в просвещении народа, а конечной целью было уничтожение самодержавия. Социализм и анархизм были понятиями, едва известными даже по названиям. Эмма Гольдман тоже была совершенно незнакома со значением этих идеалов.

В Америку она прибыла, как и четырьмя годами ранее в Россию, в период больших социальных и политических волнений. Трудящиеся восстали против ужасных условий труда; движение Орден рыцарей труда достигло своего апогея в борьбе за восьмичасовой рабочий день, и по всей стране разнесся гул кровавой борьбы между забастовщиками и полицией. Борьба завершилась крупной забастовкой против чикагской компании «Харвестер», массовым убийством забастовщиков и судебным убийством профсоюзных лидеров, которые последовали за историческим взрывом бомбы на Хеймаркет. Анархисты выдержали мученическое испытание крещением кровью. Апологеты капитализма тщетно пытаются оправдать убийство Парсонса, Шпиона, Лингга, Фишера и Энгеля. После публикации причин, по которым губернатор Альтгельд освободил трех заключенных в тюрьму анархистов Хеймаркет, не осталось никаких сомнений в том, что в Чикаго в 1887 году было совершено пятикратное узаконенное убийство.

Очень немногие осознали значение мученичества в Чикаго, и менее всего правящие классы. Уничтожением ряда рабочих лидеров они надеялись остановить волну вдохновляющей мир идеи. Они не учли, что из крови мучеников вырастает новое семя и что ужасная несправедливость привлечет к Делу новообращенных.

Два виднейших представителя анархистской идеи в Америке, Вольтерина де Клер и Эмма Гольдман, одна коренная американка, другая русская, были обращены, как и многие другие, в идеи анархизма через судебное убийство. Две женщины, прежде не знавшие друг друга и получившие совершенно разное образование, этим убийством сплотились в одной идее.