Анархизм. Сочинения одного из лидеров мирового анархического движения начала ХХ века

«Общеизвестно нечистая жизнь и мужчины, связанные с салунами». Конечно, дам – сборщиц голосов не упрекнуть в развитом чувстве меры. Даже если предположить, что эти назойливые люди могут решить, чья жизнь достаточно чиста для этой в высшей степени чистой атмосферы, политики, должно ли из этого следовать, что владельцы салунов принадлежат к той же категории? Если только это не американское лицемерие и фанатизм, столь явно выраженные в принципе сухого закона, который санкционирует распространение пьянства среди мужчин и женщин из богатого сословия, но при этом неусыпно следит за единственным местом, оставшимся бедняку. Одно лишь узкое и пуристское отношение женщины к жизни делает ее большей опасностью для свободы везде, где бы она ни обладала политической властью. Мужчина давно преодолел суеверия, которым до сих пор подвержены женщины. В области экономической конкуренции мужчина был вынужден проявлять эффективность, рассудительность, способности, компетентность. Поэтому у него не было ни времени, ни желания измерять нравственность каждого пуританской меркой. В своей политической деятельности он тоже не ходил с завязанными глазами. Он знает, что количество, а не качество является материалом для политической мельницы, и, если он не сентиментальный реформатор или старое ископаемое, он знает, что политика никогда не может быть ничем иным, как болотом.

Женщины, хоть сколько-нибудь сведущие в политических делах, знают природу зверя, но в своем самодовольстве и эгоизме заставляют себя думать, что стоит только зверя погладить, и он станет нежным, как ягненок, милым и чистым. Как будто женщины не продали свои голоса, как будто женщин-политиков нельзя купить! Если ее тело можно купить в обмен на материальное вознаграждение, то почему не ее голос? То, что это совершается в Колорадо и других штатах, не отрицают даже сторонники избирательного права для женщин.

Как я уже говорила, узкий взгляд женщины на человеческие дела – не единственный аргумент против нее как политика, превосходящего мужчину. Есть и другие. Ее пожизненный экономический паразитизм совершенно затуманил ее представление о значении равенства. Она требует равных прав с мужчиной, однако мы узнаем, что «немногие женщины хотят работать в нежелательных районах»[27]. Как мало для них значит равенство по сравнению с русскими женщинами, которые идут за свой идеал в ад!

Женщина требует тех же прав, что и мужчина, но возмущается, что ее присутствие не сражает его наповал: он курит, не снимает шляпу и не вскакивает с места, как лакей. Это могут быть тривиальные вещи, но тем не менее они – ключ к природе американских суфражисток. Безусловно, их английские сестры эти глупые представления переросли. Они показали себя на высоте самых великих требований к своему характеру и силе выносливости. Вся честь героизму и стойкости английских суфражисток. Благодаря своим энергичным, агрессивным методам они стали источником вдохновения для некоторых наших безжизненных и бесхарактерных дам. Но ведь и суфражисткам еще не хватает понимания подлинного равенства. Иначе чем объяснить громадные, поистине гигантские усилия, развиваемые этими доблестными борцами за жалкий мелкий законопроект, который пойдет на пользу горстке имущих дам, совершенно не учитывая громадную массу работниц? Правда, как политики они вынуждены быть оппортунистами, вынуждены идти на половинчатые меры, если не могут добиться всего. Но как умные и либеральные женщины они должны понимать, что если избирательный бюллетень является оружием, то обездоленные нуждаются в нем больше, чем стоящий экономически выше класс, и что последний уже обладает слишком большой властью в силу своего экономического превосходства.

Блестящий лидер английских суфражисток миссис Эммелин Панкхерст сама призналась во время своего лекционного турне по Америке, что не может быть равенства между политическими высшими и низшими. Если да, то как английские работницы, уже экономически уступающие дамам, на которых распространяется законопроект Шеклтона[28], смогут работать со своим политическим начальством, если законопроект будет принят? Разве не вероятно, что класс Энни Кини, полный рвения, преданности и мученичества, будет вынужден тащить на закорках своих женщин – политических боссов, точно так же, как они тащат своих экономических хозяев? Им все равно этого не избежать, даже если в Англии установится всеобщее избирательное право для мужчин и женщин. Что бы ни делали рабочие, они всегда вынуждены платить. Тем не менее те, кто верит в силу голосования, проявляют слабое чувство справедливости, когда совершенно не заботятся о тех, кому, как они утверждают, первое могло бы принести наибольшую пользу.