Анасейма

Марина ничего не ответила, поднялась в спальню, приняла душ, переоделась в пижаму. Движения получались механическими, она не задумывалась над ними, просто выполняла привычный вечерний ритуал. Легла в кровать, лицом к окну, и только тогда расплакалась. Почему напоминание, что ей не суждено увидеть Илью, отозвалось такой болью? Она ведь знала это больше года! Казалось, что смирилась, наоралась и наревелась не единожды. И вот снова мысли о нём всколыхнули смятение и тоску.

Сон не шёл, луна спряталась за размётанные по небу облака, почти не светила. Марина села и спустила ноги на пол. Прохладные доски чуть скрипнули под тяжестью её тела, но никого не разбудили. Сёстры спали в своих постелях: Инна как всегда на спине, потому что так полезней для позвоночника, а Алсу на боку, подтянув колени и подложив ладони под щёку. Марина вышла из комнаты, спустилась на первый этаж, на секунду замерла, взявшись за ручку входной двери, а потом решительно её толкнула. Быстро и бесшумно пересекла двор, зашла в «скворечник», поднялась по ступенькам, словно вор прячась в тени, и снова застыла, в этот раз перед дверью в комнату Алексея.

Дверь легко поддалась, не была заперта, хотя замок починили ещё неделю назад. Марина вошла в комнату и нашла взглядом широкую постель напротив окна. Именно на этой кровати, она когда-то увидела Малику и Кирилла, спящих в объятиях друг друга.

Сквозь узорчатый тюль проник тусклый свет, посеребрил спящее лицо Алексея, загадочно очертил татуировку на его груди. Он пошевелился и, словно почувствовав чьё-то присутствие, распахнул глаза.

– Марина?

Она приблизились к изножью кровати, коснулась коленями мягкого матраса. Алексей приподнялся на локтях, смотрел на неё со смесью волнения и счастья. Не мог поверить, что это не сон, и одновременно боялся, что это он и есть: глупый наивный сон – плод его влюблённой фантазии.

– Марин, ты что тут делаешь?

Она забралась на кровать, села рядом, касаясь бедром его горячего бока.

– Лёша, пожалуйста.

Он резко сел, простынь съехала ниже, оголяя его до пояса. Алексей протянул руку и коснулся её плеча, желая убедиться, что она настоящая. Марина вздрогнула, но не отстранилась, наоборот, придвинулась ближе.

– Марина, что ты творишь? – он тяжело вздохнул. – Почему ты пришла?

– Ты знаешь, почему.

– Стоит мне только коснуться тебя, и я не смогу остановиться.

– И не надо.

Она сама склонилась к нему и поцеловала. Алексей уже не сдерживался, обхватил её за плечи и, перекинув через себя, повалил на кровать. Целовал нежно и долго, наслаждаясь каждый мгновеньем. Не почувствовав сопротивление, стянул с Марины топик, а потом и шорты. Отстранился и замер, разглядывая её обнажённое тело в свете бледной луны. Нити бус она сняла, оставила только ракушку гребешка на тонкой цепочке, сверкающую перламутровым блеском.

Марина отвечала ему поначалу сдержанно, но Алсу была права: опытный и нежный Алексей смог разбудить в ней желание, тело отвечало ему, вспыхивая от прикосновений, как от разрядов тока. Из глаз Марины лились слёзы, скатывались по вискам и впитывались в подушку. Она повернула голову и увидела в большом напольном зеркале отражение кровати. Пара на белой простыне показалась ей незнакомой. Чёрные орнаменты тату, словно живые, двигались на спине мужчины в отражении, его руки скользили по бедрам девушки, по её размётанным волосам. Это было красиво, но как-то нереально, будто она наблюдала сцену из кино. Никак Марина не могла объединить силуэт пары с тем, что с ней сейчас происходило. Она сосредоточилась на собственном лице в отражении и не узнала себя. Порывисто отвернулась и тесно прижалась к Алексею, обхватывая его за плечи.

Если Марина и надеялась, что её слезы остались незамеченными, то поняла, что ошиблась, едва Алексей отстранился.

Он лёг рядом, провёл большим пальцем по её щеке.

– Я тебя люблю.

Она вздохнула, перевернулась на бок, лицом к нему.

– Я знаю.

Алексей хмыкнул.

– И что будешь делать с этим знанием? – Он откинул её волосы в сторону, провёл пальцем вдоль ключицы. – Ты ведь не из-за меня плакала?

Марина не выдержала его прямой взгляд, отвернулась к окну.

– Прости меня, Лёш.

Он улыбнулся, но глаза остались серьёзными.

– Не нравится мне, как ты это произнесла. Видимо, будет больно.

Марина резко придвинулась к нему, обняла за шею и принялась целовать, попадая, куда придётся: в глаза, в нос, в щёки, в бровь.

– Прости меня, прости меня, прости меня, – повторяла она без остановки, всхлипывая между поцелуями.

Он отодвинул Марину и притянул к груди, не давая снова наброситься с поцелуями.

– Почему же ты, здесь, со мной?

Марина промолчала, её снова душили слёзы. Как же это несправедливо. Почему она не может полюбить замечательного, доброго, красивого Алексея? Даже тая от его прикосновений, она думала об Илье, вспоминала горячие поцелуи в ледяной воде. И как же не хочется делать больно Лёше... Ей казалось, что после этой близости, она навсегда избавится от своего наваждения, заглушит боль и разлюбит. Не получилось.

Алексей слегка отстранился, он и не пытался скрыть слёзы в глазах, но продолжал улыбаться.