Анасейма

Марина смотрела на Илью несколько минут. Мозг отказывался верить, что это на самом деле он. Тот же взгляд, та же обаятельная улыбка, только в линии губ появилась жёсткость, а в глазах – затаённая печаль. Мир завис, остановился, сердце, как ни странно, не ускорилось, а наоборот, замедлилось, выбивая каждое сокращение, словно звук гонга – веско и тревожно.

Марина сползла с ветки, слезла на землю и снова замерла. Подобное состояние она испытала, когда в детстве хотела броситься в море, чтобы спасти тонущего ребёнка, а Яна остановила её, сказав, что уже поздно. Она знала это заранее. И вот эта мрачная предопределённость накрыла её именно сейчас. Словно камешек, которому предстоит вызвать обвал, уже скатился с горы.

Марина зашла в дом, прямо с порога позвала:

– Инна!

Со второго этажа послышался приглушенный ответ:

– Я в спальне.

Поднявшись по ступенькам, практически бегом, Марина влетела в комнату и застопорилась у стола.

Инна отложила ручку и повернулась к ней.

– Что случилось? Только давай быстро, мне ещё нужно парочку билетов разобрать.

Она усиленно готовилась к поступлению в институт и всё свободное от руководства кухней время тратила на чтение и зубрёжку.

Марина села на край стола.

– Иберы у соседа. Илья и Дима в Штормовом!

Инна отклонилась назад, задумчиво постучала ручкой по столу.

– Приехали?

– Ты же говорила, что они к нам никогда не приедут!

– Так они и не к нам приехали. У нас «скворечник» на всё лето расписан. Для них в любом случае места нет. Кстати, нужно подготовить комнаты, послезавтра новые постояльцы прибудут, многодетная семья.

Марина попятилась к двери. Инна не выглядела удивлённой или обрадованной. Видимо, для неё это и не было новостью. Не раздумывая, Марина ринулась на пляж, отвязала трос и завела «Афалину». Едва она приблизилась к пирсу, потянулись курортники, ожидавшие водителя катера, но она не планировала никого брать на борт, даже не оглянулась, вырулила в открытое море и понеслась по направлению к дельфинарию. Где-то на середине пути заглушила мотор и откинулась на спинку сиденья.

В этот раз бесконечная синева моря не смогла успокоить и подарить безмятежность. Внутри клокотала буря, зарождалась, стягивалась в тугой смерч, а в центре этого урагана, в том самом оке смерча, застыла одна единственная мысль: если бы Илья приехал на день раньше, не было бы этой ночи с Алексеем. Если бы она только знала или хотя бы догадывалась, что он может приехать, всё закончилось бы грустным расставанием перед отъездом. Марина раздваивалась: просто так выкинуть воспоминания о любви Алексея казалось кощунством и предательством. В ней было столько искренности, столько нежности, что сожалеть она могла только о том, что не может ответить ему взаимностью, и вынуждена причинить боль. Она была благодарна Алексею за эту любовь, и за неё же себя ненавидела.

Илья приехал. То, что он здесь, не отменяет его злости, а как ещё он будет относиться к ней после разговора в больнице больше года назад? Она хотела его оттолкнуть и это у неё прекрасно получилось.

До самого вечера Марина не заводила мотор, покачивалась на волнах, пытаясь обрести хоть в какое-то равновесие, утихомирить эмоции и примириться с самой собой. Одно она поняла совершенно точно: если Илья узнает об Алексее, то ни одного шанса быть вместе у них не будет. Он не простит и не смирится.

Домой она вернулась поздно, в надежде, что гости соседа уехали в Анапу или отправились в «Баунти». Подглядывая днём, она насчитала довольно большую компанию: кроме братьев Ибер, ещё два парня примерно такого же возраста, оба черноволосые, чем-то похожи на индийцев, и две девушки, молоденькие и симпатичные. Вряд ли молодёжь захочет проводить южные вечера сидя дома. Не для этого они приехали на курорт.

Марина приблизилась к столу, сгребла рапаны в подол футболки и быстро одну за другой перекинула через забор. Странно, но Фёдор молча сносил этот вандализм, ни разу не пожаловался, что в его двор регулярно попадают раковины моллюсков. Куда он их потом девал, она не догадывалась, подозревала, что автора этого безобразия Фёдор давно вычислил, но почему-то не возмущался, словно чувствовал за собой грешок. Марина отвернулась от забора и уже отошла от него на несколько шагов, как в её спину прилетела одна из брошенных рапан. Не слишком больно, но неприятно и неожиданно. Марина остановилась, но не оглянулась: испугалась, что увидит тёмно-синий взгляд. Вздрогнула от ощущения, что за ней кто-то наблюдает, и быстро ушла в дом.

Утром она успела прокатить парочку отдыхающих, прежде чем отправилась в дельфинарий. Уже отчалив от пирса, увидела, как к домику спасателей приблизилась компания молодых людей. Илью она узнала сразу. С такого расстояния лицо плохо просматривалась, но Марина была уверена, что он смотрит в её сторону. И опять нахлынуло жуткое ощущение, что он ненавидит её всей душой. Она хорошо помнила лицо Ильи, когда Счастливчик замахнулся на неё ремнём, и когда она рассказала про поиск входа в царство джиннов. Он умел ненавидеть: яростно, до вспышек в глазах.