Анасейма

Покидав сумки, гости натянули плавки и сразу же отправились на пляж. Шума от мужчин было столько, что все девушки в радиусе ста метров заметили их прибытие. Марина ещё издалека увидела весёлую компанию. Судя по их фееричному появлению, они только приехали на юг. Один из мужчин отделился от группы и направился в её сторону.

Алексей шёл медленно, присматриваясь к Марине. Он узнал её сразу: на макушке красовалась ковбойская плетёная шляпа, ракушечные бусы позвякивали между двумя треугольниками белого материала, натянувшегося на небольшой груди. Когда он видел Марину последний раз, ей ещё не приходилось носить верх купальника, а в походке не проскальзывала женственность. Сейчас же она выглядела именно так, как он предсказывал: притягательная, как стихия, свободная, немного загадочная.

Он оторопел, молча ждал, когда она приблизится, не надеясь быть узнанным. Но Марина остановилась, не дойдя до него пару шагов, прищурилась и чуть сдвинула шляпу назад.

– Привет, Лёша.

– Привет, неужели ты меня помнишь? – искренне обрадовался он.

– Помню, конечно. Хуже тебя на гитаре никто не играл.

Он улыбнулся и жестом предложил продолжить движение по берегу.

– А ещё я у тебя все голыши раскрашенные покупал.

Марина скользнула ногой по воде, намеренно поднимая брызги.

– Девушке хоть понравился сувенир?

Алексей громко рассмеялся.

– Я ей подарил гальку с надписью «Любимому дедушке». Не досмотрел, она обиделась.

– Помирились?

– Уже давно расстались.

– А-а-а. Жаль.

– А мне нет. Она была дурна собой и совершенно не умела готовить[1].

– И с чувством юмора у неё тоже оказалось не очень.

Он пристально посмотрел на Марину, ожидая, что она почувствует его взгляд, но она не поворачивалась, глядела вперёд и медленно шла дальше.

– Давно это было.

– Семь лет назад, – точно подсчитал Алексей. Когда-то он переживал, что не сможет дождаться её совершеннолетия, сейчас же он сомневался, что оставшиеся четыре года согласится ждать Марина.

Марина казалась немного рассеянной, совершенно спокойной, как и гладкое море почти без волн. Словно оно намеренно подстраивалось под её настроение.

Не зря Татьяна переживала: Алсу очень быстро сменила Заю, выбрав нового из числа гостей. Счастливчик пребывал в неведении относительно похождений дочери, она умудрялась скрывать отношения с Иваном, знали только сёстры. Татьяна подозревала, поэтому периодически проводила с дочкой душевные беседы, заканчивающиеся клятвенными заверениями Алсу, что Иван для неё старый, и ничего между ними нет.

Алексей глубину своих чувств скрывал гораздо тщательнее, намеренно выставлял напоказ симпатию, упрятав в несколько слоёв шуток. При такой разнице в возрасте их отношения попадали под статью и общественное порицание, но любоваться и восхищаться Мариной ему никто не запрещал. Что он и делал.

Марине не хватало женского чутья, чтоб разглядеть под забавными признаниями настоящие чувства. Она просто наслаждалась обществом Алексея, действительно принимая комплименты за шутки.

 Как-то Алексей услышал по радио песню, очень удачно содержащую её имя, с того дня напевал постоянно несколько строчек:

Моря синяя равнина, волны катят не спеша

Я скажу тебе, Марина, до чего-ж ты хороша.

Желтый пляж уходит в море, горизонта рвётся нить.

Ты меня полюбишь вскоре, а иначе мне не жить.

Я люблю тебя, Марина, всё сильней день ото дня,

Без твоей любви, Марина, этот мир не для меня.

Наши встречи так недолги, расставанья впереди,

Разлетимся как осколки, ты попробуй-ка найди[2].

Марина смущалась, не зная, как реагировать на песенное признание, едва он начинал петь, убегала, а потом с трепетом ждала, когда этот концерт повторится.

За день до отъезда гостей, Татьяна отправила дочек собрать огурцы для засолки. Инна выбирала самые маленькие, она сама их солила по разработанному вместе с мамой рецепту, отдельно от других, экспериментировала с добавками в виде листьев смородины или имбиря. Марина бродила по огороду, небрежно приподнимая плети ногой и напевала прицепившуюся строчку песни, которую постоянно пел Алексей. Алсу прислушалась и ухмыльнулась.

– Маринка, Маринка, свела с ума взрослого мужика. А ещё советы у меня спрашивала.

Подняв огромный жёлтый огурец, больше похожий на дыню, Марина положила его в ведро.

– Ничего не свела, он прикалывается просто.

Алсу приблизилась, с видом знатока постучала костяшками пальцев по огурцу, потом по лбу Марины.

– Вроде звук разный. Чего тогда тупишь? Конечно, Лёшка влюбился. Он с тебя глаз не сводит с самого приезда, и в «Баунти» ни с кем не зажигает. Сидит, как примерный муж, пьёт коктейль и ни с кем не танцует.

– Да он же… – она замялась, пытаясь подобрать нужное прилагательное, – старый.

Алсу закатила глаза, потом чмокнула Марину в лоб и пропела:

– Без твоей любви Марина, этот мир не для меня!