Анасейма

Марина развернула его спиной и направилась к берегу. Волны так и норовили поймать её за ноги, утянуть в глубину, накрывали сверху. Море требовало жертву и не хотело сдаваться. Отплёвываясь от тины и собственных волос, Марина выбралась на песок, удерживая ребенка под мышками. Их уже встречали взволнованные родители и Яна. Мальчик истошно ревел, захлёбываясь слезами, судорожно дышал, дрожал от страха.

Вручив сына непутёвой матери, Марина оглянулась. Второго ребенка спасал мужчина, что запускал змея. В волнах мелькали то его ноги, то голова, а вот мальчика видно не было.

Яна смотрела на бушующее море с покорной обречённостью. Резко зажмурившись, схватила Марину за руку, интуитивно угадав, что она снова ринется в воду.

– Пойдём. Его уже не спасти. А мне нужна твоя помощь. Я сама не дойду.

Вернулись они как раз к возвращению Демьяна из Анапы. Он глянул на жену, вздохнул и молча обнял. Поверх макушки Яны увидел мокрую Марину с тиной в волосах.

– Спасибо.

Она фыркнула.

– За что? Я плохо присматривала за вашей женой.

– За то, что была в этот момент рядом.

За всё время пребывания у них он впервые улыбнулся. Правда, улыбка получилась грустная и мимолётная, будто появилась нечаянно, помимо его желания.

Вечером Марина подслушала беседу родителей и узнала, что старшего мальчика не удалось спасти, он захлебнулся, когда спасал младшего брата.

–  Даже не знаю, что тяжелее: потерять ребёнка в младенчестве или когда он вырос и, казалось бы, все детские напасти уже закончились, – голос Счастливчика дрогнул.

– Возраст тут не причём. Дети для своих родителей всегда остаются детьми, – Татьяна тяжело сглотнула. Судя по шелесту сарафана, прошлась по комнате. – Ты про Маринку вспомнил?

Счастливчик не ответил, сдавленно выдохнул.

– Ну, тише, тише, – мягко, почти шепотом произнесла Татьяна. Слов Марина больше не расслышала, только сдавленные рыдания, а сразу после них поцелуи.

Утром постояльцы уехали. Счастливчик закрыл ворота и вздохнул с облегчением.

– Ну, наконец-то, такое ощущение, что я весь месяц находился под присмотром ревизора. Не зря у него фамилия Мороз, заморозил мне весь пляж своей кислой миной. Этих больше не берём. – Он всплеснул руками. – Как можно рыбалку не любить? Это ж патология какая-то!

Марина подошла сзади и, обняв папу, прижалась щекой к его спине.

– Пап, прости меня, что я тогда сбежала. Ты, наверное, сильно испугался.

Счастливчик не повернулся, но Марина почувствовала, как он вздрогнул.

– Мариш, это ты меня прости, что я тогда… – с голосом совладать не смог, он дрожал и прерывался, – и перед Илюхой неудобно получилось. Надеюсь, они приедут в следующем году.

– Надеюсь, – прошептала она, уткнувшись носом в мятую футболку.

Марина драила окно на втором этаже в «скворечнике», опасно высунувшись наружу. Фёдор наблюдал за ней, стоя на пороге дома и пуская кольца сигаретного дыма. Из соседнего окна выглянула макушка Алсу. Фёдор тут же переключился на неё. Смотрел жадно, даже приподнялся на носочках, чтоб не упустить ни одного её движения. Алсу заметила внимание соседа и бросила в его сторону кокетливый взгляд из-под ресниц. Для неё это была всего лишь игра, очередной полигон для испытания оружия под названием «красота».

– Чокнулась? Старому пердуну глазки строишь!

Алсу брызнула грязной водой на Марину.

– Нужно всегда быть готовой к встрече с мужчиной своей мечты. Это может быть кто угодно.

Марина скривилась.

– Не дядя Федя, это точно.                                                                     

– Да он не такой уж и старый, – Алсу снова улыбнулась соседу. – И даже не урод.

Марина вернулась в комнату и затянула туда же сестру. Захлопнула окна с неожиданным остервенением, даже стёкла задрожали.

– Ещё какой урод!

Семнадцатилетняя Алсу стала головной болью родителей. Теперь силу воздействия своей внешности она оценила в полной мере. Её женихи менялись быстрее, чем сёстры запоминали имена. Потом и вовсе стали называть всех одинаково: Зая. Так их величала сама любвеобильная Алсу, видимо, тоже боясь перепутать. В школу она ходила не за знаниями, а за приключениями. Вокруг неё всегда что-то происходило. Кто-то дрался из-за ревности, кто-то получал подлянку из зависти, а кого-то шантажировали записками и неосторожно брошенными словами.

В выпускной класс Алсу пришла в статусе «королевы» школы, немного избалованная вниманием и по-прежнему неуверенная в своей красоте. Чем чаще ей говорили комплименты, тем больше она сомневалась в их искренности. Подолгу рассматривала себя в зеркале, выискивала недостатки. Ей не нравился нос, верхняя тонкая губа, невыраженные скулы и, конечно же, грудь. Поначалу та принялась расти на удивление быстро и многообещающе, но потом резко застопорилась на втором размере, и превращаться в шикарный бюст никак не желала.

Пока жизнь Алсу вертелась вокруг цели найти к лету купальник, зрительно увеличивающий объем груди, Инна взялась за семейный бюджет. После продуктивного лета, потребовала у Татьяны отложить деньги для платы за питание в школе на год, на оплату коммуналки, и заранее купить зимние вещи. В начале осени и летом они стоили гораздо дешевле, часто продавались с хорошей скидкой.