Анастасия, боярыня Воеводина

— «Господи, совсем ребенок»! — пронеслось в голове у Михаила.

— А откуда ты знаешь русский язык?

— У меня мама была русская, — всхлипнула девочка, — отец ее из набега привез, из станицы.

— А как вы с братом у турок очутились?

— Сосед напал. Неожиданно. Наш аул поджег, нас с братом схватили и увезли. Я до сих пор не знаю, что с отцом. Но, думаю, жив. Я разговор подслушала, один евнух нашей начальнице говорил, что меня родня выкупить хотела, но им сказали, что из гарема возврата нет, и что родные должны радоваться, что их дочь попадет к самому султану. Про брата разговора не было. Спасибо вам, что его попросили себе. Он строптивый и упрямый. Не захотел одному визирю подчиниться, вот тот и отдал его, что бы оскопить, послушнее сделать. Я с ним поговорю, он будет вас слушаться!

Михаил усмехнулся. С парнем явно будут проблемы. Но ничего, надо только терпением запастись.

— Алима — спросил он — у тебя кроме этих шальвар и безрукавки больше ничего нет?

— Господину не нравится мой наряд?

— Не нравится. Ты шить умеешь?

— Нет, нам не разрешали колоть пальцы иглой. Для этого специальные девочки имелись. Дома мама учила, но я все почти забыла.

— Ничего, найдем где купить. А то ты замерзнешь. В море холодно еще. Только весна началась.

— А господин разве меня не согреет?

— Послушай, Алима, я в три раза тебя старше. У меня дочь старше тебя и уже сделала меня дедом. У нас в стране не принято ложиться в постель с детьми. И к тому же, больше, чем одной жены иметь нельзя, грех это. Поняла? Так что поедешь со мной в Россию просто, как воспитанница, выучишься читать и писать по русски, изучишь православие, крестишься, и найдем для тебя мужа, хорошего, который любить будет, на руках носить и на других девиц и смотреть не станет! Как тебе, нравиться?

Алима задумалась.

— Нравиться, — улыбнулась она.

— Вот, а что бы муж любил, надо, что бы ты к нему пришла нетронутой, чистой. И имя тебе надо придумать христианское. — Михаил задумался. — Нашел! Алима значит, мудрая, тогда будешь Софией. Это тоже значит мудрость. Нравится?

— Непривычно, но у нас есть имя Сафия, похоже, правда? А вы моего брата не обидите?

— Не обижу. Если глупостей делать не станет. Значит так, пока одежду, подходящую для плавания не купили, ты из каюты не выходи. Я поговорю с капитаном, может, зайдем в порт на Греческих островах, а то до Венеции далеко плыть! Так что пока заворачивайся в одеяло и спи. Это первое правило против морской болезни. А я пойду, поговорю с твоим братом.

Михаил вышел, закрыл каюту на ключ, все-таки слишком много кругом матросов молодых, от греха подальше! Прошел к чулану, куда заперли парня. Открыл. Мальчишка сидел на бухте каната, сжавшись в комок, и, видно не ждал ничего хорошего. Увидев Михаила вздрогнул, и, кажется, сжался еще сильнее.

— Тебя Ахмет зовут? — спросил Михаил, что бы начать с чего-то разговор.

— Мальчишка молча кивнул.

— По-русски понимаешь, значит, как и сестра?

Опять кивок.

— Говорить-то можешь, или тебе отрезать части тела начали с языка?

— Могу, но зачем?

— Вроде нормальные люди друг с другом говорят.

— Мне нормальные с тех пор, как на отцовский аул напали не встречались.

— Верю. Одежды, как я понимаю, у тебя кроме этой тряпки на бедрах нет.

— Нет.

— А лет тебе сколько?

— 10, через месяц исполнится.

— Ты сказал, что аул отцовский, значит, он там главным был?

— Да, он был князем. У него еще два аула было. Только болезнь у нас приключилась. В нашем ауле уже стихла, а в соседних самый разгар. Отец туда поехал, мать повез. Она лечить травами умела, многим помогла. А на нас сосед напал. Он к сестре сватался, не к Алиме, самой старшей, отец отказал. Очень злой характер у того был. Сосед обиду затаил, и напал. А сестра его любила. Она ему дверь башни и открыла. Он ее увез, башню разграбил, нас захватил. Алима успела двух младших братьев на чердаке спрятать. У Сауле ума хватило про тайник не говорить. Наоборот, попросила башню не жечь, наследство прадедов. Он, видно ее любил, согласился, только сакли пожег. И нас увез. Потом обоих вместе продал. Туркам.

Мальчишка замолчал. Видно, вспоминал весь прошлый ужас. Потом поднял взгляд на Михаила. Расхрабрился.

— А я вам зачем?

— В общем-то, незачем, сестра твоя попросила, сказала, тебя оскопить хотят. Пожалел. Давай договоримся. Ты глупостей не делаешь, бежать не пытаешься, обещание даешь. Тогда я с тебя все железо сниму, и к сестре жить на время плавания пристрою. Там у меня две комнаты, сам в одной помещусь, вы в другой.

— А что, вам Алима не нравится? Вы разве не с ней спать будете?

— Я, как ты понял, русский. У нас не принято с детьми спать и больше одной жены сразу иметь. А моя жена меня дома ждет. Так что интереса к твоей сестре у меня нет. Доберемся до России, в учение отдам, письму, чтению, арифметике, потом к делу приставлю, сам выберешь, что понравится.

— И воином можно?

— Можно и воином. Только креститься придется. Не испугаешься веру сменить?