Анастасия, боярыня Воеводина

Осенью опять охотились, Фред присоединился, тем более, надо было насущные проблемы обсудить в узком кругу. Заканчивалось «женское правление» в Турции. В следующем году султан Мурад отмечал совершеннолетие. И, судя по отзывам о нем, доходившим из Порты, властолюбивому юноше надоела сидеть послушным маменькиным сыном, собирался он отстранить от власти засидевшуюся в регентах мать. Фред предлагал послать к нему послов, поддержать, и склонить присоединиться к союзу России и Швеции, против Польши. Такой расклад был выгоден и России и Швеции. И Турции тоже. Ей тоже мешала окрепнувшая чересчур сильно при Сигизмунде Польша. Фред вызвался поехать сам, невзирая на опасность пути, ненадежность казаков и крымских татар. Не пустили. Посчитали чересчур молодым. Моложе самого султана. Неуважением могли посчитать. Так что остался Фред в Посольском приказе, а ехать Михаил решил сам. Тем более, даром владел гораздо лучше, и старше был, да и опыт рейдов в чужие страны имелся. Турция не север, вреда здоровью не причинит. По осени выехал. До Туретчины добрался на удивление просто. Большой отряд не брал, так легче было накладывать отвод глаз. Подарки Порте провезли небольшими частями, частично даже с купеческими караванами через Каспий, Эревань, и до Стамбула. Там их собрали на снятом подворье, и они ждали Михаила. Поспели как раз вовремя. Мурад как раз отстранил свою мать от власти, с почтением, но твердо заявив, что вырос и отныне править будет сам. Так что русским удалось поздравить его первыми, что на Востоке всегда ценилось.

Мурад прекрасно говорил по-французски, так что в общении услуг толмача не требовалось. Михаил опять истинным змеем себя выставил. Не пожалел Витязя, подарил Мураду с присказкой — великому султану — царскую птицу! Мурад не утерпел, вырвался на охоту, затравили даже пару мелких, степных антилоп. С птицей Мурад обращаться умел, сразу контакт наладил. На охоте и сблизился с русским послом. Дары прислали богатые, меха роскошные. Уважили. И после отдыха небольшого вызвал султан русского на беседу, в сады дворцовые. Стал выспрашивать о первых годах царствования Михаила, кто помогал, или сам правил, как смог страну удержать, хотя младше его был. Расспрашивал, что сам посол в это время делал. Он же тоже молодой тогда был.

Так за разговорами Польши коснулись. Мурад как раз отряд направил, в приграничные земли, в Валахию, где слишком вольно польские паны гуляли. Но сразу сказал — основная война у него с персами, что при правлении его матушки совсем от рук отбились. Тут Михаил и высказал просьбу. Запретить крымскому хану устраивать в ближайшие три года набеги на Русь. За это время они со шведами подожмут хитрых поляков, отвоюют обратно свои земли и заставят королевича Владислава отказаться от привычки зваться царем Московским. Хорош царь! Веру своего народа не пожелал принять, в столицу даже не приехал, на царство не венчался, а титул, как в насмешку, носит. Турки к таким вещам были чувствительны, указ татарам отправили, и пообещали мир держать. И хорошо. Михаил рад был. С паршивой овцы, хоть шерсти клок! Большего от турок ожидать и не следовало. С тем с Мурадом и распрощался. Пожелал царствовать успешно, всех врагов разбить. А перед отъездом подарочек получил. Лично от султана. Не откажешься! Удружил басурман!

Отправлял султан своего старшего друга, мудрого Михая-Ага, наиболее безопасным путем, вокруг Европы, так как на Украине, во исполнение договора войска крымского хана Джанибека-Гирея напали на левобережных запорожских казаков, подчинившихся Польскому королю. В ответ, донские казаки бросились грабить прибрежные, приазовские городки, и разбойничать на Черном море. Так что там было безопасно не проехать. Султан приказал нанять один из голландских кораблей, загрузил на него подарки русскому царю. Написал и личное послание, заверив его, что их народы похожи друг на друга и обычаями, и даже одеждами, и религию православную он уважает, она ближе к исламу, чем все европейские, и чудо схождения Благодатного огня, не раз им самим наблюдавшееся в храме Гроба Господня, его в силе православия убедило. Так что он приказал уже татарам тревожить Польшу, что бы брату своему, Михаилу помочь. Михаил распрощался с Султаном, который приглашал его еще раз посетить Стамбул, уже после того, как он лично наведет порядок в своей империи, расшатанной за время правления его матери. Михаил пожелал Султану скорейшего успеха на этом поприще. И тут его и огорошили. Вместе с прощальными традиционными подарками, хитро улыбающийся Мурад что-то приказал Главному смотрителю Гарема, и на палубу готового отплыть судна внесли крытый паланкин. Лично султан вывел из него девицу, закутанную по самые глаза в покрывало.