Анастасия, боярыня Воеводина

На второй день торжества продолжились, молодые принимали поздравления и подарки. Через неделю переехали на свое подворье, принадлежащее роду Воеводиных. Погода установилась теплая, стали готовиться переезжать в Бобрики. Настя каждый день ездила к матери, невзирая на медовый месяц. Сама княгиня уже была на седьмом месяце, так что ездить самой ей было трудно. Бабушка и мать учили молодую ведьму основам лечения. В качестве примера здорового мужчины использовали Фреда. Анна особенно старалась научить дочь не только лечить ревматические колени и сердце Михаила Федоровича, но и регулярно проверять легкие отца. Даже рисовала ей рисунки, как выглядит очаг болезни, что бы не пропустить начало новой вспышки. Настя уже знала, что мерзкая болезнь была заключена в маленькую плотную капсулу, у основания левого легкого князя Михаила, напоминающую маленький камешек. На ее вопрос, почему бы ее не разрушить, бабушка отвечала, что если там много заразы, сил не хватит ее всю уничтожить, и она распространится на все легкие и это конец. Тогда ее не изжить. Вероятность 50 на 50! И она, и ее мать не рискнут с такой долей вероятности поставить здоровье Михаила под удар. Сейчас его организм не выпускает эту дрянь из прочной капсулы. Так что надо ему просто помогать! Но к ужасу Насти, как-то вечером, задумчиво водя рукой по груди Фреда, она ощутила точно такой же «камешек» но уже в корне правого легкого мужа. Утром ни свет, ни заря она принеслась к матери с криком — Что делать?

— Успокойся, Настя — сказала Анна, — Это имеется почти у всех европейцев. Значит, твой Фред заполучил болячку еще в детстве, но сильный организм ее отгородил от его тела. И у отца было бы то же, если бы он не истощил себя, да еще простыл в яме с водой в октябре! И никто бы не знал о болезни. У большинства в Европе эта зараза есть в спящем виде. Так что не допускай переутомления и охлаждения, и все будет хорошо! Раз в месяц проверяй его и все. Хуже то, что что-то у нас на ближайшие годы в стране намечается. Как бы снова не война! Миша даже в Бобрики не поехал, Николая отправил. Все в своем посольском приказе торчит. И твоего туда тянет! Отговаривается моей беременностью. Ничего, после родов силой в деревню отправлю!

А близость войны так и витала в воздухе.

И действительно, в Европе сложилась не слишком благоприятная для поляков обстановка. Сколотив лигу против, как Сигизмунд думал, шведов, которые вступили в войну на стороне, естественно, протестантов, поляки не получили никакой особой поддержки. Католики колотили протестантов, протестанты католиков, с переменным успехом по всей Европе. До Польши особого дела никому не было. Никто ее Лифляндию у шведов отбивать не собирался. Самим бы против них выстоять!. Свои мелкие, местные задачи под шумок решить! И конца этому не было. Но силы, постепенно, истощались и у тех и других. И тут Густав Адольф вспомнил о России. Гораздо быстрее оправившаяся от смуты, чем думали соседи, громадная страна имела неограниченные резервы хлеба, и только малая его часть текла тонкой ниточкой в Европу, через Архангельск. И, в чем протестант Густав был уверен, так это в том, что с католиками Патриарх Филарет ни в какие сговоры вступать не будет. Так что есть возможность получить в России продовольствие, так необходимое шведам для продолжения войны, и, при самом лучшем раскладе — это вступление России в войну. Нет, не на стороне реформации, а на стороне себя самой, за Смоленск и занятые Польшей земли. И за изъятие из титула Владислава незаконного именования «царем Московским».

А это позволило бы как следует ударить по союзникам, полякам и армии императора. И в Москву стали пробираться шведские эмиссары. Сначала с предложением, вернее, просьбой продать хлеб по дешевке. Все равно у вас его много. Не дай Бог, сгниет! А мы вам что-нибудь хорошее подкинем! Что вам больше всего надо? А надо было много. От наемников до ружей. Так что всю весну и часть лета 1630 года Михаил торговался отчаянно. Выторговали толковых офицеров, которые могли помочь сформировать полки нового строя, выучить их, и бросить на Смоленск. Густав торопил, но не успевали. Не делаются победоносные армии за один день. Даже с чужой помощью. Тем более с чужой помощью. Работа была долгая и кропотливая.