Анастасия, боярыня Воеводина

В этот вечер Фреду почему-то было тревожно. Никак не мог уснуть, несмотря на усталость. Все боялся, что сила проявится. Вдруг, действительно не водой, или землей, а огнем? А терем деревянный! Да еще воспоминания детские, разбуженные недавним рассказом, бередили душу. И хоть теперь он понимал, чего добивался этот пан Збышек, одно имя которого вызывало неконтролируемую ярость, легче не становилось. Он постарался успокоиться, выкинуть все из головы — дела прошлые, пора забыть. Но в голове раз за разом возникал образ злобного гувернера с плеткой. Да, в последний месяц, видя, что мальчишка стал стоически переносить обычные розги, «гувернер» взялся за плеть, уверенный, что родителей не заинтересует появление рубцов на спине у наследника. Да и не бил он по спине. Надо было не только сломать мальчишку болью, но и стыдом. Поэтому порол по заду и старался не до крови. Фред постарался переключиться на родителей. Насколько же они были к нему равнодушны, если отец даже не поинтересовался прошлым человека, которого нанял учить сына! А потом так же равнодушно приказал сломать свою жизнь ради призрачного благополучия! Именно призрачного, Так как Ганау-Мюценберг был оккупирован войсками императора, а его правитель, Филипп Мориц, брат Катарины-Юлианы вряд ли бы стал защищать от императора семью мужа сестры. Несмотря на регенство матери. Так что отец сам лез в пасть к льву! Но все равно, в памяти все время возникал образ ненавистного гувернера, пролезал, не хотел уходить. От ненависти в груди жгло. Он сел на кровати, на которой никак не удавалось устроиться удобно. Матрас был жесткий, хотя даже в Архангельске он спал на мягкой перине. Да и подушка была комковатая и тяжелая. Никак не хотела взбиваться. Посидел, печка прогорела, надо было закрыть какую-то вьюшку, но он не знал, как. Будить приставленного к нему Ваньку не хотелось, он решил, что до утра не замерзнет, не зима. Посидел, слегка охладился, снова лег, укрылся тоже тяжелым одеялом. Охлаждение помогло. Он стал засыпать. И вот, на гране сна и бодрствования в голове раздался знакомый ненавистный голос: — «Пусти, замерзаю»!

Фред попытался стряхнуть с себя сон, не выходило! А голос все бил и бил в уши.

— «Впусти меня, гадкий мальчишка, выпорю! Я приказываю, впусти»!

Ненависть рванулась наружу, обернулась пламенем, он весь запылал, на ладонях вдруг возникли два ярких огненных шара. — «Магия проснулась»! — полыхнуло осознание. Он сейчас все подожжет, что делать? Фред попытался крикнуть Ваньку, но язык был скован чем-то липким и отвратительным. И тогда он направил огонь туда, куда тянулась его ненависть, в черное устье печи, за неплотно закрытой дверцей которой клубилось что-то черное, страшное. Магической пламя, обретя цель загудело, в голове раздался противный визг, и Фред потерял сознание. Он уже не видел, как приоткрылась дверь, в комнату заглянул Ванька, и со всех ног понесся к князю.

Настя возвращалась от матери задумчивая. Как интересно! Предмет гаданий всех подруг оказался тем самым немцем, у которого она почуяла черную силу. Мама рассказала, что он одаренный, сильный, только силу его в детстве запер черный колдун, который хотел его подчинить. Колдун умер, заклятие потеряло силу, и она начала пробивать себе дорогу. Вечером она убрала заклятие, и теперь отец будет его учить. Парень дворянин, хорошего рода, в Европе ему жизни бы не было, когда его сила прорвалась все-таки наружу, а это непременно бы случились. Джон пожалел и привез сюда, учителем. Образование у него хорошее, подправит вам языки, и Костика сможет основам чтения, письма и арифметики обучить. Только русский подучит. Отец научит силу скрывать, и поедет обратно в Европу, в университет, доучиваться. А в русское решили переодеть потому что холодно, да и в глаза так бросаться не будет. Так что ничего таинственного. Спрятали мага от инквизиции. Поэтому отец и рассказывал дяде Мише о всех тех ужасах, что в Европе с одаренными творят! Надо познакомиться, тем более, она говорить на разных языках умеет. Ему, наверное, очень одиноко в чужой стране! И в этот момент на нее налетел холоп Ванька!

— Барышня! Скорей! Хорошо, что вас встретил! Там такое! Такое!

И потянул ее за собой.

— «Сила у учителя проснулась»! — промелькнуло у нее в голове!

Ванька распахнул дверь. В кровати метался тот самый парень, весь сполохах пламени. В печи бушевало магическое пламя. Дверца накалилась, и вот-вот расплавиться! Под чародеем уже дымилась простыня, пахло паленым волосом.

— ' Магический огонь вреда ему не причинит, а вот настоящий может'

— Ванька, беги за отцом! — велела Настя и плеснула водой на постель. Зашипело. Теперь печь! Она попыталась взять огонь под контроль, но не смогла. Тогда она схватила чародея за руки, и через его руки послала приказ огню: — Назад! — Пламя послушно стекло в поставленные ладони.

— Нет! — выкрикнул чародей, нет, — он возьмет вверх!

— Кто?

— Зб…

И тут на его рот легла женская рука.

— Молчи. Я его вижу, старого черта. Уходи! Приказываю, уходи туда, где должен быть!

И тут Настя увидела колеблющийся в углу клубок черноты.