Анастасия или Анна? Величайшая загадка дома Романовых

В 1936 году претендентка вернулась к фрау Штальберг и осталась жить в их расположенном в Померании поместье Гут-Ретцов до тех пор, пока не познакомилась с владельцем газеты Паулем Мадзаком и с его женой Гертрудой. Супруги настолько увлеклись Андерсон, что упросили ее пожить с ними, первоначально в Дейстервальде-бей-Барзингхаузен, а позднее в Ганновере, где они несколько раз снимали для нее квартиры {38}. Здесь она прожила большую часть Второй мировой войны, испытав все тяготы и лишения, а также голод и повторявшийся каждую ночь рев сирен воздушной тревоги, который всякий раз приводил ее в ужас. В одну из ночей бомба союзников попала в многоквартирный дом, в котором проживала Андерсон, и взорвалась, «внезапно создав целое извержение пыли и мусора и обломков», которые носились вокруг нее. Оглядевшись, Андерсон увидела, что окна разбиты, а двери сорваны с петель; пламя охватило весь дом, и она пробежала мимо залитых ослепительным светом комнат, «где кричали и визжали» люди; оказавшись на улице, Андерсон остановилась, как вкопанная: перед ней лежала голова соседа, его мертвые глаза были открыты. «Улицы были объяты огнем, – вспоминала она, – все кругом было черным, все горело, а я бежала по горящим улицам» {39}. Ей с большим трудом удалось спастись от того пожара, который охватил почти весь город, однако ее квартира была разрушена, и, как многих других, война оставила ее без жилья. Андерсон спала где придется, во временных укрытиях, на чердаках, в домах, где ей предоставляли временный отдых друзья семьи Мадзаков, и, наконец, в относительно спокойном Шлосс Винтерштейн – замке в Тюрингии, который принадлежал принцессе Луизе Саксен-Мей-нингемской. Однако война подходила к концу, а приближение советских войск вызвало у Андерсон новый приступ паники. В одну из ночей она тайно бежала. С помощью друга она смогла пройти через леса, пересечь реки и наконец добраться до французской оккупационной зоны {40}.

Однако собственный дом появился у Андерсон только в 1949 году. Это была одноэтажная ветхая лачуга, ранее она служила казармой немецким солдатам и находилась в нескольких милях от шварцвальдской деревни Унтерленгенхардт, рядом с Бад-Либенцеллем. Для того чтобы в нем можно было жить, дом, который был приобретен и передан ей в собственность одним из ее друзей, требовал значительного ремонта, а ограниченные финансовые возможности позволили сделать отапливаемой только одну комнату, но вместе с тем это был первый в жизни Андерсон случай, когда она получила собственное жилище. Она тут же занялась превращением этого неухоженного дома в свое собственное, тщательно охраняемое от посторонних маленькое королевство: окна были забиты досками, чтобы никто не мог следить за ней, был поставлен высокий, сплошной забор с колючей проволокой, пущенной по верху, он защищал границу участка со стороны дороги. Венцом ее усилий по обеспечению личной неприкосновенности стало приобретение четырех громадных волкодавов, которым она дала такие малоподходящие клички, как Детка или Шалун. Андерсон спускала собак с привязи, чтобы они могли держать под контролем весь участок {41}. Ведением дел занимались несколько сменявших друг друга друзей и попечителей из числа пожилых отпрысков аристократических фамилий, включая баронессу Монику фон Мильтитц и фрау Адель фон Хейдебрандт, которые занимались обеспечением повседневных потребностей Андерсон, а решением ее финансовых вопросов занимался барон Ульрих фон Гиенат {42}. Дом Андерсон был достаточно любопытным местом, хотя один из ее друзей подарил ей богатую резную кровать, которая когда-то принадлежала семейству королевы Виктории, она отказалась спать на ней. Кровать была отдана в распоряжение ее собак, а также постоянно увеличивающемуся поголовью кошек, в то время как сама Андерсон спала на диване в гостиной, стены которой украшали портреты Николая II и императрицы Александры Федоровны. Везде господствовал беспорядок, повсюду лежали кучи непрочитанных и даже неоткрытых писем, посланных любопытствующими, кипы журналов и газет, а также стопки книг и горы ношеного белья, рядом лежали мешки с мусором, который неизбежно вываливался наружу, пропитывая маленький дом отвратительным запахом. {43} В течение одного десятилетия эта лачуга превратилась в угрозу для жизни и здоровья, и в 1960 году неподалеку от нее был поставлен новый сборный щитовой дом, но и он достаточно скоро превратился в битком набитое хранилище хлама и мусора из ее полной легенд и мифов жизни.