Анатолий Букреев. Биография величайшего советского альпиниста в воспоминаниях близких

Неспокойно. Может быть, это реакция на утомление, на избыток впечатлений, на внезапно наступившее одиночество, но мне хочется поскорее завершить уже это путешествие. В шесть – полная темнота, огоньки свечей, керосиновых ламп, черные лавки, люди, тени, ступы, будды, запахи благовоний, загадочная и непонятная жизнь. Оживают все тысячи и одна ночь с волшебными сказками Востока, джиннами, магами, йогами, дэвами и асурами. Просто мурашки по коже… Безумная декорация, но я думаю о том, что в эту минуту мои друзья, наверное, уже выходят по ночной тропе вверх, к своим снегам. Физически чувствую, как расстояние между нами увеличивается с каждым их шагом и превращается в пропасть.

В Катманду прибыли в 4 утра. Водитель помог достучаться в гостиницу и занести вещи. Устроился, улегся. Холод страшный. Спал до 12:00. Потом отправился выполнять все поручения: Симоне – письма и факс, букреевский баул – в отель «Skala». Ключик от замка на бауле надо было вернуть Толику в Алма-Ате. Этот ключик до сих пор находится у меня на связке домашних ключей. Прилетаю в Алма-Ату ночью 25 декабря и утром бегом на кафедру. Звоню Александру Севернюку, говорю, что привез письма и кассеты. Договариваемся на завтра о встрече».

От продюсера Андрей Старков узнал о случившемся с Димой и Анатолием. В Гималаях наблюдалась небывалая для зимы снежная обстановка, однако Букреев не собирался отступать. Раз деньги плачены, надо лезть. Это было очень по-русски, но Симоне написал в своей книге, что они заплатили по двадцать тысяч долларов за экспедицию. Одноклубник Анатолия Ринат Хайбуллин помнит, что он заплатил только восемь тысяч долларов, но для Букреева и это была астрономическая сумма. Он заработал эти деньги, щедро поливая своим потом обледеневшие склоны восьмитысячников. Он не привел в порядок свою крохотную квартирку, которую приобрел в плачевном состоянии, а потратил весь «жир» на очередную экспедицию. У Букреева была цель, а стрелка компаса всегда указывала ему гималайское направление. Он помнил о родных, очень любил и почитал свою мать, но обходился без семьи, а его домашний очаг разгорался лишь изредка и ненадолго. Такой вот парадокс: его устраивала неустроенность.

Когда армеец Анатолий Букреев надолго уезжал в Гималаи, Ерванд Тихонович писал рапорт, и заслуженного мастера спорта легко отпускали. В тот раз он просил шефа получить за него пайковые деньги, но не пришлось… Семья Димы Соболева тяжело пережила потерю. Дочка Женя была еще ребенком, а вот жена Тамара попала в больницу с нервным расстройством. Спустя много лет она рассказывала, как во сне ей явился Дима и предупредил: она выйдет замуж и затяжелеет. Дима просил сохранить жизнь этому ребенку, сказав Тамаре: «Это буду я». Но не случилось. Тамара Соболева тренировала скалолазов, дочка Евгения пошла по ее стопам. Вдова Дмитрия Соболева пережила его на 24 года.

Андрей Старков стал последним соотечественником, который видел Толю и Диму живыми. Фраза Букреева, сказанная пилоту, запомнилась навсегда: «Если живыми вернемся, за все рассчитаемся». Личность Букреева покорила художника. Толя называл себя человеком мира, говорил, что один его дом находится в Алма-Ате, другой – в Америке, но он не бывает подолгу ни тут ни там, а фактически живет в горах и счастлив. За последние годы жизни Анатолий взошел на несколько восьмитысячников, установил рекорд СНГ по восхождениям на вершины-гиганты и очень мало бывал на большой земле, куда Андрей привез его письма. Одно было адресовано Линде Уайли.

Из дневников Анатолия узнаем, что он познакомился с Линдой в Гималаях в 1994 году, когда она отправилась в трекинг, чтобы встретиться со своим другом Генри Тоддом. Женщина увлекалась горовосхождениями, взошла на Эльбрус, Килиманджаро, ходила в Скалистых горах и собиралась встретиться с Тоддом в базовом лагере под Лхоцзе. Анатолий шел туда, чтобы поговорить с Генри Тоддом о работе. Их пути пересеклись в одной из лоджий. Там, в Гималаях, Анатолий впервые протянул ей на раскрытой ладони ароматный мандарин. Линда Уайли стала подругой и компаньоном Букреева, помогла ему во время работы над книгой «Восхождение» о событиях на Эвересте, когда Анатолий был помощником гида коммерческой экспедиции. В ту ночь, когда на склоны Эвереста обрушился шторм, русский альпинист, рискуя собственной жизнью, сумел спасти троих американцев. Одни упрекали Букреева в том, что он не пользовался во время восхождения кислородом в угоду своим амбициям и оставил клиентов на спуске, другие восхищались мужеством человека, который в страшную штормовую ночь в одиночку выходил на поиски пропавших. Мнения общественности разделились.

Андрей Старков говорил мне, что ему очень хотелось написать Анатолия на холсте. На его фактурном лице красовались солнцезащитные очки с кожаными вставками по бокам от проникновения солнечных лучей. И художник написал портрет Букреева, но уже после его гибели. Старков сдержал слово, данное альпинистам, и через год после экспедиции организовал выставку. Она посвящалась памяти погибших друзей.