Анатолий Букреев. Биография величайшего советского альпиниста в воспоминаниях близких

В состав вошли Валерий Хрищатый, Юрий Моисеев, Анатолий Букреев, Ринат Хайбуллин, Владимир Сувига, Виктор Дедий, Андрей Целищев, Заурбек Мизамбеков, Владимир Присяжный, Артур Шегай, Александр Савин. И если Моисееву как руководителю одной группы достались зубры, то Хрищатый проявил себя как учитель, который работал с мастерами спорта, но на такой высоте парни были впервые. Валерий учил обращать внимание на мелочи, которые в итоге могли оказать влияние на успех восхождения, а то и стоить жизни. Все поражались тому, что, еще не достигнув ближайшей цели, он уже мечтал о другой горе и строил планы.

На маршруте встречались серьезные нависания. Основные сложные участки прошла тройка Хайбуллин – Целищев – Букреев. Первым лез Ринат, его страховал Андрей, Анатолий подносил грузы. Ринат несколько раз за 15 дней работы на стене срывался, эта группа с шеститысячной акклиматизацией пошла на высоту 8000, потому что по другой схеме восхождение не получалось. Ринат рассказывал мне, что в одной берлоге два медведя клали между собой нейтрального Целищева, чтобы поменьше спорить и ссориться – ведь они слишком по-разному смотрели на жизнь. Сильнейший ветер преследовал тройку на спуске, но в итоге в Гималаях появился новый Казахстанский маршрут (первый был пройден Валиевым и Моисеевым в 1988 году).

Психоаналитик Альфред Адлер расценивал человека как явление социальное, выстраивающее стиль жизни как ответную реакцию на окружающий мир. Он писал, что в детстве, когда все сильнее и умнее нас, каждый выбирает ту модель развития, которая позволит компенсировать собственную неполноценность, «а из этого чувства возникает тысяча талантов и способностей, стремление к признанию зарождается одновременно с чувством неполноценности. Психологические попытки избавиться от этого чувства зачастую будут определять жизнь человека, он будет добиваться компенсации этого иногда экстремальными способами». Согласно идее философии Адлера, человек всегда стремится к достижению цели (Том Батлер-Боудон, «50 великих книг по психологии»). Возвращаясь к неординарной личности Анатолия Букреева, надо отметить, что он ставил перед собой цели, которые многим казались заоблачными и нереальными, но для него эти задачи были разрешимы.

Крест с вершины Эвереста

В 1991 году российско-американская экспедиция прибыла под Эверест. Анатолий Букреев и Владимир Балыбердин собирались установить скоростной рекорд восхождения с Южного седла, но непогода нарушила их планы, и они достигли вершины без рекорда. А рекорд в то время принадлежал французу Марку Батару – 22 часа 29 минут.

Вернувшись из экспедиции, Букреев рассказал мне, что шерпы проложили безопасный путь через ледопад Кхубму и за проход по нему надо было заплатить триста долларов. Для наших людей в те годы это были немалые деньги, и они организовали свою тропу, которую перед вторым выходом перекрыла лавина. Вспомогатели выходили ночью и тайком шли по шерпскому пути. «Все экспедиции свернулись из-за непогоды, с кислородом сходила на вершину только четверка испанцев. Все сидели в своих лагерях, с нами никто не общался – наша экспедиция зарекомендовала себя так, что нас называли русскими медведями. 7 октября 1990 года на Манаслу погибли трое ребят из нашей команды, и в память о них я хотел совершить восхождение в этот день. Мы вышли втроем – я, Балыбердин и американец Кевин. 4–5 часов шли до 6800, 6 часов поднимались до перевала, и я понял, что ничего искусственного в рекорде Марка Батара не было, все вполне реально».

Букреев рассчитывал достичь вершины 7 октября и посвятить свое восхождение памяти погибших годом ранее на Манаслу товарищей. Они шли втроем: Владимир Балыбердин, Анатолий Букреев и Кевин Куни. Балыбердин снимал на камеру, американец шел впереди с отрывом в один час. Анатолий обошел Владимира, потянулся за Кевином и вскоре уже топтал снег первым. В два часа вышли на Южную вершину. Толя оглянулся и увидел, как Кевин машет ему рукой, чтобы спускался. Букреев помахал в ответ, но двинулся в сторону главной вершины. В качестве доказательства своего пребывания на высшей точке подобрал что-то, обмотанное капроновой лентой. Оказалось, что американца развернул Балыбердин, а когда на спуске Толя пытался заговорить с Владимиром, тот молча прошел мимо. Он снимал, был вынужден делать остановки, и ему было значительно тяжелее, чем Толе. Вот вам еще два медведя, и снова – в одной берлоге…

В базовом лагере подошел голландец.

– Ты Толя? Я тебя узнал. Ты снимал на вершине? Восемь экспедиций не верят, что вы были там в такую погоду да еще без кислорода.

В ответ Букреев достал из кармана пуховки пакет и размотал ленту. Там оказался серебряный католический крест. Его оставили на вершине испанцы.

– Может, это неудобно, но я взял с вершины сувенир. Если это важно, я занесу пакет обратно, – пошутил Толя.