Анатолий Мариенгоф: первый денди Страны Советов

«В “Эдмонде Кине” нас интересовал конфликт благородной и высокой души художника со светской чернью. Но в комедии Дюма и вторая тема: “гений и беспутство”. Эта вторая тема не представляла для нас какого-либо интереса. Поэтому она полностью опущена. По нашему убеждению, это не принесло ни малейшего сценического ущерба превосходной пьесе Александра Дюма. Характеры комедии, интрига и основные положения сохранены. Новых сцен немного. Что же касается диалогов, то они написаны совершенно свободно, творчески. Таким образом, предлагаемая пьеса не является переводом. Никакой педантической близости к тексту оригинала нет. Автор также счёл возможным сократить количество актов до четырёх и количество действующих лиц до четырнадцати. У Дюма их – двадцать семь».

Мариенгоф, конечно, лукавит: в итоге получается не перевод, а более или менее оригинальная пьеса, в которой драматург возвращается к двум интересующим его темам. Первая – шутовство, вторая, сродни ей, – актёрство. И выходит своеобразный синтез «Шута Балакирева» и «Актёра со шпагой». Однако до сцены работа Мариенгофа так и не добралась.

Пьеса «Кин, или Гений и беспутство» самого Дюма имела большой успех. Её переработал Сартр, и в 1956 году этот вариант экранизировал Франческо Рози. Но о жизни Кина и раньше было снято несколько фильмов, например, Рудольфом Бибрахом (1921), Александром Волковым (1924). В 1987-м Робер Оссейн поставил пьесу Дюма в парижском театре «Мариньи» с Жан-Полем Бельмондо в главной роли. В России пьесу о знаменитом английском актёре в 1991 году написал Григорий Горин. Но это была пьеса по мотивам драмы Дюма.

Горин, напомним, написал и комедию про шута Балакирева. Невольно возникает вопрос: случайность ли, что главные темы его текстов дважды совпадают с мариенгофскими, или закономерность? Ответить на это могут только профессиональные театроведы.

Дубулты – Тракай – Москва

Что же тем временем происходит в жизни Мариенгофа?

Пользуясь дружеским плечом, он вместе с Никритиной выбирается в Дом творчества писателей в маленьком латвийском городке Дубулты. Оттуда пишет своему благодетелю:

«Милый директор Литфонда, твоё конкурирующее сердце может биться гордо и спокойно. Самая ходовая фраза ленинградцев: “А вот у нас в Келломяках!!!” То, что говорил Бортен, это относится к пустынному дому. Сейчас, когда он населился, это перманентный – пожар в б…..е. Поселили нас мерзко. Три раза переезжали из комнаты в комнату. У москвичей комнаты забронированы в Москве. На будущее: путёвка без определённой комнаты – это мученье. Получай всякий раз номер комнаты. Об этом умоляю и на предмет Ялты. Свяжись по телеграфу, по телефону, как угодно, но чтобы ленинградцы знали, куда едут, и чтобы это была не конюшня. Будь у меня рысак, я бы его устроил лучше. Кормят паршиво, обедаем на блюдцах, пьём холодный чай без блюдцев, сидим за завтраком по часу и дольше и т.д. и т.д. А всё, что от Бога, – чудесно».

Кто этот благодетель? Сотрудник Литфонда Зоя Никитина. Из Дубулты Мариенгоф высылает ей стихотворение – поздравление с днём рождения, милое и искромётное: