Анатолий Мариенгоф: первый денди Страны Советов

«Из Реперткома звонили к ермольцам, рекомендовали мой “Закон”, им такая пьеса очень пригожа, но… опять это распрекрасное “но”!.. на днях им сдаст Погодин какую-то пьесу о гангстерах… разговор таков: “Если у Погодина не вышла, мы, конечно, кинемся к Мариенгофу, а вы, пожалуйста, ничего не говорите ему о Погодине”».

И кому отдаст предпочтение театр? Конечно, Погодину. Лауреату и Ленинской, и Сталинской премий. Драматургу с правильной биографией: доброволец в РККА, репортёр с 1920 года в ростовской газете «Трудовая жизнь», корреспондент газеты «Правда» в 1922–1932 годах, автор сборников очерков «Кумачовое утро» и «Красные ростки». А бывшему имажинисту, вечному скандалисту, «попутчику» остаётся опять кусать локти.

С «Островом великих надежд» тоже приходится повременить: Главрепертком чересчур медлителен. Дальше оставаться в столице бессмысленно. Мариенгоф возвращается в Ленинград и только в апреле 1949 года вновь приезжает в Москву.

На этот раз Мариенгоф поселится у Барто. Ходит в гости к Образцову. Все вечера – светская жизнь:

«В шесть часов обед у Образцова. Водочка. Уточка. И прочее. Алёша, Наташка и сиамские кошки. В них я влюбляюсь при всём моём отвращении к кошкам. Большей прелести я не видал. Чистейший космополитизм и формализм! Получаю обещание – будущий сиамский котёнок украсит наш салон. Это почти так же шикарно, как иметь дома ручного тигра. Сейчас в Америке, в Англии, во Франции самые фешенебельные светские клубы – клубы сиамских кошек и котов. О них читают лекции, издают журналы… сиамские вернисажи и прочее. После того, как у нас будет сиамский кот, придётся завести “Победу”, чернобуровые пелерины и такую же (по крайней мере) шубу, как у мадам Черкасовой. А мне купить новые ночные туфли, т.к. имеющиеся

“жмуть” пальчики и я хожу в одних носках. После обеда отдыхаю 1 ½ часа среди шедевров образцовского кабинета.

Проснулся. Иду в кафе “Националь”. Покупаю груду тающего во рту хвороста. И отправляюсь на именинный ужин к… Барто-Щегляевым. Третий день Таня справляет своё шестнадцатилетие… Водка. Белое вино. Шампанское. Восемь шестнадцатилетних девушек танцуют шерочка с машерочкой. Сорокапятилетние дамы и соответствующие им по возрасту месье… много говорят о том, что проделывают не так уж часто и не так уж горячо, как об этом говорят.

Светская жизнь прекрасна!»

Появляется возможность поставить в театре-студии Станиславского пьесу «Актёр со шпагой». Но это только призрачная возможность – постановку необходимо пробивать во всевозможных инстанциях. Единственная радость – театр-студия первой подняла этот вопрос и очень в пьесе заинтересована. Но и на этот раз всё заканчивается всеобщим молчанием.

В целом вторая половина сороковых годов – борьба за свою драматургию. Без шедевров, но и без плохих пьес. Работа идёт на серьёзном уровне.

СЛУХИ, ФАКТЫ И БОЛЬШАЯ ЛИТЕРАТУРА

* * *

В 1945 году Мариенгоф написал либретто к знаменитой опере П.И.Чайковского – «Орлеанская дева».

* * *

В 1948 году Мариенгоф пишет ещё одну пьесу (четвёртую за год, кажется) – «Горячая голова». Это очередной способ умасливания властей. Почти соцреализм. В ней речь идёт о фабрике гармошек, о дедуле, который придумал новый механизм, способный облегчить труд работников фабрики, и о милых домашних, которые, беспокоясь за его здоровье, не дают ему выбраться из дома и рассказать о своём открытии.

* * *