Анатолий Тарасов

Можно только представить, как отреагировал бы Тарасов на то, что «важнее даже не выиграть чемпионат…» (а ведь, к слову, и не сказано было прямо, что чемпионат следует непременно проиграть). Он посчитал бы этот дипломатический вброс призывом сдать чемпионский титул хозяевам турнира, разругался бы с послом — смелости и независимости ему было не занимать — и, не исключено, рассказал бы команде о том, что ей предлагают сыграть в Праге в поддавки и довольствоваться вторым местом. Учитывая отменные тарасовские ораторские способности, умение зажечь сверхэмоциями, заставить поверить в собственные возможности и силы, достучаться до каждого, напомнив команде, как вели себя чехословацкие хоккеисты по отношению к коллегам из Советского Союза на протяжении последних десяти лет, несложно догадаться о возможной степени заряженности всех без исключения игроков сборной СССР на матчи чемпионата в Праге.

Но там находились не Тарасов с Чернышевым, а Бобров с Пучковым, с послом согласившиеся, — «задача была решена». В советской прессе после пражского фиаско — первого для хоккейной сборной СССР за последние десять лет — не было ни одного критического материала в адрес команды и ее тренеров.

Вокруг победы в Саппоро возникло очень много разных историй. Причем очевидцы происходившего зачастую помнят даже то, чего на самом деле не происходило.

«В Саппоро, — рассказывает Вячеслав Колосков, — когда шел первый период в игре с чехами, наши проигрывали со счетом 2:1. В это время, к слову, в Москве шел очередной съезд партии. В перерыве ребята ждали, что сейчас забежит Тарасов и будет всех костерить. Тренер не появлялся, хотя хоккеистам предстояло снова выходить на лед и нужны были новые установки. В самый последний момент главный влетел в раздевалку, ни на кого не обращая внимания. Схватил за грудки Игоря Ромишевского:

— Ты кто? Комсорг команды или г… на палочке? Ты знаешь, что в Москве идет съезд и нам прямо из Кремля звонят, спрашивают, не позорим ли мы честь державы? Думаешь, я на такой вопрос отвечать буду? Нет, ты ответишь и за себя, и за весь коллектив! По полной программе ответишь, понял? Лично! Так и скажешь: команда великой державы ни на что не способна, и я, как ее комсорг, тоже ни на что не способен! Сразу после игры и позвоним!

Никаких новых установок, никаких перестановок в пятерках делать не пришлось. Во втором периоде наши забросили в ворота чехов пять безответных шайб и, по существу, решили исход встречи».

Автоматически назвав тренера «главным» (согласно официальному штатному расписанию старшим тренером сборной был Чернышев), Колосков, думается, представил некий собирательный образ Тарасова, непревзойденного мастера психологических трюков, мобилизующих команду в целом и каждого игрока в отдельности в экстремальных ситуациях.

Собирательность образа подчеркивает простой факт: никакого съезда в Москве — ни КПСС, ни ВЛКСМ — в 1972 году не было. Да и какой звонок из Кремля? При разнице во времени-то с Японией?..

Возможно, где-то и происходил после первого периода именно такой выброс тарасовских эмоций и именно на Ромишевского, но только не в Саппоро. На Олимпиаде сборная СССР провела в общей сложности 15 периодов. 11 из них выиграла, три завершила вничью и только один проиграла — третий в матче со шведами. Советская команда в Японии выиграла все первые и вторые периоды. В том числе во встрече с Чехословакией. И пяти заброшенных во втором периоде шайб тоже не было. Сборная СССР повела в той игре 2:0, второй период выиграла 2:1, третий завершила вничью (1:1). Так что не было никакой необходимости пугать Ромишевского мифическим съездом и выдумывать звонок из Кремля. Но история — красивая, тарасовский подход к возникавшим сложным ситуациям отражающая.

Вячеслав Фетисов рассказывал мне о воздействии Тарасова, испытанном им на чемпионате мира для молодежных команд, куда Тарасов ездил в качестве консультанта работавшего тогда с советской «молодежкой» Виталия Давыдова:

«Мы горели в матче с финнами. Поражение закрывало нам путь в финальную четверку. В раздевалку влетел Тарасов в цигейковом полушубке — из саппоровской экипировки, олимпийцам такие выдавали. На голове — папаха. И сразу — на меня: “Ты что, как таракан, по льду ползаешь?” Напихал при всех. Мне и вратарю Тыжных — он тоже из ЦСКА. Потом снял папаху и запел “Интернационал”. Мы не только финнов приделали, мы чемпионат мира выиграли у канадцев с Гретцки в составе».