Анатолий Тарасов

После появления в ВВС Сергея Капелькина, привезшего с собой из Германии большую группу футболистов, Василий Сталин распорядился освободить из команды великовозрастных игроков, которые, как ему казалось, мешают становлению коллектива. Тарасов такому решению воспротивился. Воспротивился он и другому решению генерала. Василий Сталин начал собирать в ВВС сильнейших в стране спортсменов — баскетболистов, велогонщиков, ватерполистов, пловцов, хоккеистов, вознамерившись создать суперклуб, сформировав его из лучших кадров. И футбол не был им обойден стороной. Сталин предложил Тарасову целый список знаменитых футболистов, которые, по словам генерала, должны были «украсить ВВС». Тарасов список решительно отверг. Он с генералом постоянно спорил. Сталину-младшему, привыкшему к полному подчинению, несговорчивость тренера не нравилась. После московского матча с тбилисским «Динамо», проигранного ВВС с разгромным счетом 1:5, Василий Сталин вызвал Тарасова в свой особняк на Гоголевском бульваре. Крутой разговор завершился просьбой Тарасова освободить его от должности. «Нашла коса на камень, — рассказывал о той ситуации Тарасов. — Я вернулся в ЦДКА, к которому всё время оставался приписанным как офицер».

Когда Сталин сделал выбор не в пользу Тарасова, отчислили и Парамонова. Ему, можно сказать, повезло: Алексей, не успевший попасть в штат военнослужащих и остававшийся вольнонаемным, оказался свободным от службы в армии и армейского футбола и попал в «Спартак». Говорили, что Парамонова выгнали из ВВС из-за Тарасова: «добрые» люди, помня о том, как попал Парамонов в команду, доложили Сталину, будто центральный нападающий — родственник бывшего тренера. Молодой Парамонов внешне действительно был похож на Тарасова, и Сталин приказал подготовить документы на отчисление. Но это сомнительно, поскольку в футбольном ВВС (а потом и в хоккейном) продолжал играть настоящий родственник Анатолия Тарасова — его родной брат Юрий. Он, правда, сначала ушел в «Спартак», но потом вернулся в хоккейный ВВС — в составе спартаковской тройки вместе с Иваном Новиковым и Зденеком Зикмундом.

5 января 1950 года при посадке на свердловский аэродром «Кольцово» разбился самолет «Дуглас», приписанный к полку правительственной связи. На борту находились летевшие на игру в Челябинск 11 хоккеистов команды ВВС, их врач и массажист, а также шесть членов экипажа. Среди игроков был 26-летний Юрий Тарасов.

«За мной прислали машину, привезли на “Сокол”, там был штаб Василия Сталина, — вспоминал Николай Пучков. — В комнате увидел Шувалова, Стриганова, Афонькина, Чаплинского, еще кого-то. Собрали всех, кто оставался в Москве, даже тех, кто закончил или собирался закончить играть. Василий Сталин был черен, он рыдал. Нам всем было приказано тут же выехать на поезде в Челябинск. Календарные игры чемпионата продолжались. В Свердловске пошли в ангар, где они лежали. Были все. Родители, жены… Приехали из Москвы Анатолий Тарасов, Владимир Никаноров, Михаил Орехов — цеэсковцы…»

Юрий Тарасов до 1944 года воевал на фронтах Великой Отечественной войны, вернулся с орденом Красной Звезды на гимнастерке. За портретное сходство с полководцем в спортивных кругах его звали Багратионом. Смелый, быстрый левый крайний играл в спартаковской тройке, а затем в тройке ВВС. Свои лучшие матчи, как свидетельствуют очевидцы, он провел, когда приходилось играть против старшего брата. «Когда Тарасовы, — вспоминал Анатолий Кострюков, — становились соперниками, играя в разных командах, и сходились в поединках, это было захватывающее зрелище. Они буквально сражались друг против друга, не щадя сил».

Гибель брата и почти всей команды ВВС подкосила Анатолия Тарасова. Ему сообщили о трагедии в Челябинске, куда ЦДКА улетел из Москвы. Николай Пучков рассказывал потом Нине Григорьевне: когда Анатолий Владимирович увидел останки брата — полголовы было снесено, — он упал замертво: его часа полтора приводили в чувство. «Когда я бываю в Свердловске, — рассказывает Татьяна Тарасова, — обязательно иду на кладбище поклониться братской могиле, где лежит наш дядя Юра».

Василий Сталин не оставлял попыток вернуть Тарасова в ВВС. Тарасов, однако, был тверд. «Я был немножко удивлен, — вспоминал Анатолий Владимирович, — почему он меня не арестовал. Может быть, потому что я не у него в штате был… Он меня много раз уговаривал вернуться и предлагал дачу на окраине Москвы. Хоромы. Сказал: “У меня сейчас из Киева игроки, лучшие игроки Москвы. Приходи и скажи, кого взять. Всё будет!” Я сказал: “Не буду я, Василий Иосифович, не буду… Потому что вы не можете не вмешиваться. А я терпеть не могу, когда вмешиваются в мою работу. Вы же помогать мне не захотите…”».

Слово «нет» Сталин-младший слышал в исключительных случаях. Кроме Тарасова и Никиты Симоняна, отказавшегося переходить из «Спартака» в ВВС, никто ему, кажется, и не перечил.

Глава пятая ТАРАСОВ И БОБРОВ