Анатомия / Anatomies

(Последним появляется ДОКТОР НОКС и идет к маленькой кафедре и секционного стола на колесиках, который ТОММИ ДЖОНС ставит по центру сцены. НОКС будет читать лекцию, обращаясь к зрительному залу, где должны быть его студенты. Он – личность харизматическая, в расцвете сил, прекрасный оратор. Может быть обаятельным, с острым чувством юмора, терпеть не может дураков. Студенты его обожают и боятся. Когда песня заканчивается, все на местах, свет фокусируется на НОКСЕ, остальные остаются в тенях, но видимыми).

НОКС. Что касается тех заблуждающихся и невежественных существ, которые заявляют, что незачем препарировать человеческие тела, нам нет необходимости обращать на это внимание. Они говорят, что у Господа не было намерения позволять одним людям резать других людей. Неужели эти невежды предполагают, в их заоблачной наглости, что имеют право говорить от лица Господа? Изучение человеческой анатомии – это углубленное исследование удивительного божественного творения. И конечно же, никакое это не святотатство, изучать, что именно сотворил Бог, чтобы лучше понимать и восславлять его. Другие ссылаются на мораль. Среди них, и я говорю об этом безо всякого удовольствия, некоторые люди в Эдинбурге, которые называют себя хирургами, вроде в высшей степени лишенного здравого смысла доктора Томпсона, напыщенного и наглого доктора Монро, или этого отвратительного мешка с говном, профессора Маклаури. Почему истинный ученый должен хоть на секунду отвлекаться на жалкие аргументы этих шумливых самозванцев? Должны мы обращать внимание на этих недоумков, мистер Фергюсон?

ФЕРГЮСОН. Никоим образом, сэр.

НОКС. Никоим образом. Именно никоим образом. Мы – ученые. Нас заботит только поиск истины. И в поиске истины мы должны резать, резать удивительную плоть самого великого и загадочного божьего существа, изучать зачаровывающую и таинственно прекрасную анатомию человеческого тела. Смотрите, господа, на работу рук Божьих, и славьте его. (Театральным жестом, как фокусник, НОКС сдергивает простыню, открывая лежащий на столе труп невероятно отвратительного старика, с раззявленным ртом, вывалившимся языком, вытаращенными глазами. НОКС поднимает руку, держа в ней грозного вида инструмент для вскрытия). Что ж, начнем.

МАКГОНИГЛ (поет, уходя в темноту, тогда ка свет, падающий на НОКСА, меркнет):

Кто моя милая в Хэллуина ночь?
Ужас ходячий с носом кривым.
Она сладости просит, ну а потом
Встречает доктора
В одежде мертвеца[3]

.

2

(Свет падает на БЕРКА, ХЕЙРА, МИССИС ХЕЙР и ЭЛНГ МАКДУГАЛ, которые пьют в «Апартаментах Лога»).

ХЕЙР. И что с ним не так?

МИССИС ХЕЙР. Он болен. Вот что с ним не так.

ХЕЙР. Я знаю, что он болен. Я вижу, что он болен.

БЕРК. Мы по запаху чувствуем, что он болен. Мы нюхаем его три дня и три ночи, вонь от него идет невероятная, для такого маленького и тощего мужичка, но чем он болен? Вот в чем вопрос? Можем мы заразиться этой болезнью?

МИССИС ХЕЙР. Он старый.

БЕРК. НЕ хотим мы подхватить от него эту болезнь.

МАКДУГАЛ. У меня вот нет никакого желания становиться старухой.

БЕРК. Лучше быть старым, чем мертвым.

МАКДУГАЛ. Нет, я бы предпочла умереть.

БЕРК. Так пойди и прыгни в реку, потому что ты уже начинаешь выглядеть, как бабушка дяди.

МАКДУГАЛ. Я прыгну сразу же за тобой.

БЕРК. Подожди, сначала нужно все допить.

МИССИС ХЕЙР. Почему только Господь позволяет нам так стареть и болеть?

МАКДУГАЛ. Он преподает нам урок.

БЕРК. И что за урок, Элен, любовь моя, преподает нам Бог, заставляя нас стареть и болеть, да еще при этом вонять, как свиньи?

МАКДУГАЛ. Понятия не имею. Выясню, когда состарюсь.

БЕРК. Ты уже старая.

МАКДУГАЛ. Я в самом соку.

ХЕЙР. Это правда. Она не старая. Просто выглядит старой.

МАКДУГАЛ. А не пойти ли тебе к лошади кэбмена и совокупиться с ней?

МИССИС ХЕЙР. Однажды я его за этим застукала.