Читаем Анатомия архитектуры. Семь книг о логике, форме и смысле полностью

Как индуистские сооружения совсем не похожи на ступы, так и мандалы, по которым выстраивались их планы, вовсе не состоят из красивых концентрических геометрических фигур. В их квадраты, когда зримо, а когда символически, плотно втиснут пухлый человечек с внешностью типичного индуса. Этого персонажа зовут Пуруша, и сегодня, чтобы встретить его изображение, не нужно искать в библиотеках древние манускрипты. Множество специалистов по обустройству интерьеров за оговоренную плату покажут соответствующую картинку и с энтузиазмом объяснят, почему ваш дом или квартира не соответствуют потребностям этого господина, как на самом деле нужно было ориентировать изголовье кровати и где именно расположить кухню, чтобы денег в семье было больше, а головных болей меньше. На самом деле Пуруша вовсе не мал, скорее огромен, а судьба его величественна, но трагична. Пуруша – это первочеловек индуистской космологии. Очевидно, мысль о единстве мира волновала не только сограждан Платона. Древние индусы тоже представляли его целостным, но не в виде сферы, а как огромного человека. Боги расчленили колоссальное тело, использовав фрагменты для строительства различных частей Вселенной. По сути, Пуруша стал первой жертвой, принесенной во имя победы космоса над хаосом. Кстати, представление индуистов, что жертва – неизбежная плата за порядок и гармонию, а также за прочность выстроенного, в той или иной мере разделяют и многие другие народы. Страшные легенды, повествующие о том, что перед началом строительства в фундаментах был замурован живой человек, что основание здания полито человеческой кровью, а талантливый зодчий по завершении работы был лишен руки или зрения, благодаря чему эти постройки и сохранились до сегодняшнего дня и могут в целости предстать перед экскурсантами, опираются все на то же архетипическое представление о неизбежности жертвы в зодчестве.

В мандале Пурушу обычно располагают сидящим с поджатыми ногами, головой на северо-восток. Поле расчерчивается на квадраты – 64 (8 × 8) для храмового зодчества или 81 (9 × 9) для гражданского строительства. Таким образом, любая часть тела первочеловека оказывается в собственной ячейке или в группе ячеек. Ответственным за каждый фрагмент назначается определенный бог или дух, в зависимости от того, что он удерживал во время жертвоприношения. Например, центральные квадраты, область сердца, отданы Брахме, зона желудка – Митре. Ячейки, обращенные к сторонам света, также поручались важным божествам: восточная – Индре, юго-восточная – Агни, южная – Яме, юго-западная – Ниррити, западная – Варуне, северо-западная – Вайю, северная – Кубере, северо-восточная, та, на которую приходилась голова Пуруши, – Ишане. Понятно, что кладовую в доме следует строить в квадрате, посвященном хранителю богатства Кубере, а хранилище воды (сегодня это, наверное, санузел) – у владыки вод Варуны.

Когда Пурушу расчленяли,На сколько частей разделили его?Что его рот, что руки,Что бедра, что ноги называются?Его рот стал брахманом,(Его) руки сделались раджанья,(То,) что бедра его, – это вайшья,Из ног родился шудра.Луна из (его) духа рождена,Из глаза солнце родилось.Из уст – Индра и Агни.Из дыхания родился ветер.Из пупа возникло воздушное пространство,Из головы развилось небо,Из ног – земля, стороны света – из уха.Так они устроили миры.Ригведа Х, 90: 11–14 (пер. Т. Я. Елизаренковой)Цит. по: http://inditrip.net/purusha-sukta/ (последнее обращение 27 августа 2014).

Рис. 6.22. Гопурам (надвратная башня) храма Брихадешвара. Строительство закончено к 1010 г. Танджавур, штат Тамилнад, Индия[197]


Перейти на страницу:

Все книги серии Исследования культуры

Культурные ценности
Культурные ценности

Культурные ценности представляют собой особый объект правового регулирования в силу своей двойственной природы: с одной стороны – это уникальные и незаменимые произведения искусства, с другой – это привлекательный объект инвестирования. Двойственная природа культурных ценностей порождает ряд теоретических и практических вопросов, рассмотренных и проанализированных в настоящей монографии: вопрос правового регулирования и нормативного закрепления культурных ценностей в системе права; проблема соотношения публичных и частных интересов участников международного оборота культурных ценностей; проблемы формирования и заключения типовых контрактов в отношении культурных ценностей; вопрос выбора оптимального способа разрешения споров в сфере международного оборота культурных ценностей.Рекомендуется практикующим юристам, студентам юридических факультетов, бизнесменам, а также частным инвесторам, интересующимся особенностями инвестирования на арт-рынке.

Василиса Олеговна Нешатаева

Юриспруденция
Коллективная чувственность
Коллективная чувственность

Эта книга посвящена антропологическому анализу феномена русского левого авангарда, представленного прежде всего произведениями конструктивистов, производственников и фактографов, сосредоточившихся в 1920-х годах вокруг журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ» и таких институтов, как ИНХУК, ВХУТЕМАС и ГАХН. Левый авангард понимается нами как саморефлектирующая социально-антропологическая практика, нимало не теряющая в своих художественных достоинствах из-за сознательного обращения своих протагонистов к решению политических и бытовых проблем народа, получившего в начале прошлого века возможность социального освобождения. Мы обращаемся с соответствующими интердисциплинарными инструментами анализа к таким разным фигурам, как Андрей Белый и Андрей Платонов, Николай Евреинов и Дзига Вертов, Густав Шпет, Борис Арватов и др. Объединяет столь различных авторов открытие в их произведениях особого слоя чувственности и альтернативной буржуазно-индивидуалистической структуры бессознательного, которые описываются нами провокативным понятием «коллективная чувственность». Коллективность означает здесь не внешнюю социальную организацию, а имманентный строй образов соответствующих художественных произведений-вещей, позволяющий им одновременно выступать полезными и целесообразными, удобными и эстетически безупречными.Книга адресована широкому кругу гуманитариев – специалистам по философии литературы и искусства, компаративистам, художникам.

Игорь Михайлович Чубаров

Культурология
Постыдное удовольствие
Постыдное удовольствие

До недавнего времени считалось, что интеллектуалы не любят, не могут или не должны любить массовую культуру. Те же, кто ее почему-то любят, считают это постыдным удовольствием. Однако последние 20 лет интеллектуалы на Западе стали осмыслять популярную культуру, обнаруживая в ней философскую глубину или же скрытую или явную пропаганду. Отмечая, что удовольствие от потребления массовой культуры и главным образом ее основной формы – кинематографа – не является постыдным, автор, совмещая киноведение с философским и социально-политическим анализом, показывает, как политическая философия может сегодня работать с массовой культурой. Где это возможно, опираясь на методологию философов – марксистов Славоя Жижека и Фредрика Джеймисона, автор политико-философски прочитывает современный американский кинематограф и некоторые мультсериалы. На конкретных примерах автор выясняет, как работают идеологии в большом голливудском кино: радикализм, консерватизм, патриотизм, либерализм и феминизм. Также в книге на примерах американского кинематографа прослеживается переход от эпохи модерна к постмодерну и отмечается, каким образом в эру постмодерна некоторые низкие жанры и феномены, не будучи массовыми в 1970-х, вдруг стали мейнстримными.Книга будет интересна молодым философам, политологам, культурологам, киноведам и всем тем, кому важно не только смотреть массовое кино, но и размышлять о нем. Текст окажется полезным главным образом для тех, кто со стыдом или без него наслаждается массовой культурой. Прочтение этой книги поможет найти интеллектуальные оправдания вашим постыдным удовольствиям.

Александр Владимирович Павлов , Александр В. Павлов

Кино / Культурология / Образование и наука
Спор о Платоне
Спор о Платоне

Интеллектуальное сообщество, сложившееся вокруг немецкого поэта Штефана Георге (1868–1933), сыграло весьма важную роль в истории идей рубежа веков и первой трети XX столетия. Воздействие «Круга Георге» простирается далеко за пределы собственно поэтики или литературы и затрагивает историю, педагогику, философию, экономику. Своебразное георгеанское толкование политики влилось в жизнестроительный проект целого поколения накануне нацистской катастрофы. Одной из ключевых моделей Круга была платоновская Академия, а сам Георге трактовался как «Платон сегодня». Платону георгеанцы посвятили целый ряд книг, статей, переводов, призванных конкурировать с университетским платоноведением. Как оно реагировало на эту странную столь неакадемическую академию? Монография М. Маяцкого, опирающаяся на опубликованные и архивные материалы, посвящена этому аспекту деятельности Круга Георге и анализу его влияния на науку о Платоне.Автор книги – М.А. Маяцкий, PhD, профессор отделения культурологии факультета философии НИУ ВШЭ.

Михаил Александрович Маяцкий

Философия

Похожие книги