Анатомия Меланхолии

Великие люди куда более обязаны ученым, нежели ученые — им; но ученые недооценивают себя, как недооценивают их и великие люди, препятствующие их возвышению. Будь они даже всесторонне образованными и обладай всеми познаниями в мире, они все равно принуждены хранить это в себе, «сносить пренебрежение и голод, если не согласны покорствовать», как справедливо полагает Бюде; «какое множество прекрасных талантов, сколько свидетельств расцвета гуманитарных наук, сколько достижений, пребывающих в унизительном рабстве у невежественных повелителей и живущих в обстановке оскорбительного низкопоклонства, уподобляемых гнусным прихлебателям»[2006], qui tanquam mures alienum panem comedunt{1564} [которые, как мыши, поедают чужой хлеб]. Ведь, сказать по правде, великий астролог Гвидо Бонато{1565} точно предвидел, что искусства, о коих идет речь, никогда не будут прибыльными, sed esurientes et familicae, а породят лишь алчущих и жаждущих.

Dat Galenus opes, dat Justinianus honores,
Sed genus et species cogitur ire pedes[2007]

.

Юрист с мошной и лекарь — все верхом,

А муж ученый, знай себе, пешком.

Нищета — единственное наследство Муз, и, как учит нас божественная поэзия, когда все дочери Юпитера были выданы замуж за богов, одни только Музы остались одинокими, и все искатели руки покинули Геликон{1566}, а все, я полагаю, потому, что они были бесприданницы.

Calliope longum coelebs cur vixit in oevum?
Nempe nihil dotis, quod numeraret, erat.

Почто так долго в девках Каллиопа{1567}

Сидела? Да не было приданого у ней.

И с той поры приверженцы Муз всегда бедны, заброшены и предоставлены самим себе, притом до такой степени, что, как доказывает Петроний, вы непременно узнаете их по одежде. «Там, — говорит он, — я познакомился с одним малым, не очень-то нарядным с виду, так что я по одному этому мог догадаться, что он из ученых мужей, которых люди богатые обычно терпеть не могут. Я осведомился, кто он; он ответил — поэт. Я снова осведомился, отчего же он так обносился, на что он ответствовал, что избранный им род учености никогда не приносит человеку богатства»[2008].

Qui pelago credit, magno se foenore tollit,
Qui pugnas et rostra petit, proecingitur auro:
Vilis adulator picto jacet ebrius ostro,
Sola pruinosis horret facundia pannis[2009]

.

Велик барыш купца, что морем ходит,

Солдат весь позолотою сверкает,
Словами пышными лесть прикрывают,
И лишь ученого лохмотья облекают.