Анатомия предательства, или Четыре жизни Константинова

– Значит, так, Константинов, нам нужно чтобы ты рассказал, спокойно и внятно, о своей шпионской деятельности в институте. С кем был связан, с кем сотрудничал? Всё по порядку. Чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее вернёшься в свою камеру досыпать, – сказал один из них. Лица было видно плохо – сильно слепила лампа, висящая прямо перед Константиновым.

– Я всё это уже много раз рассказывал следователю, – тихо ответил Константинов, – а где Александр Александрович?

– Александр Александрович? Будет позже. А пока ты нам всё расскажешь.

Один из них поднялся и подошёл к Константинову. В руках у него было вафельное полотенце. Он зашёл сзади и внезапно накинул его на шею Константинову. У него от неожиданности спёрло дыхание. Он не мог вздохнуть, а полотенце ещё сильнее сжало горло. В глазах помутилось, но вскоре полотенце ослабло, и он судорожно вздохнул.

– Тебе, сволочь, вопросы понятны? Или тебе нужно их ещё раз повторить? – мужчина подошёл к Константинову спереди, полотенце было намотано на кулак, и он со всей силы ударил его под ребро.

Константинов упал, ударился об бетонный пол лицом. Почувствовал, как из брови потекла кровь. Мужчина поднял его за плечи и усадил на стул. Затем полотенцем промокнул его лицо.

– Спрашиваю ещё раз, – спокойно начал тот, который сидел за столом, – с кем ты ещё сотрудничал в институте? Фамилии, должности. Чем быстрее всё нам расскажешь, тем быстрее закончится допрос.

Константинов сидел на стуле, у него тряслись ноги и руки. Страх парализовал его мысли. Он ничего не мог понять. Что ему отвечать? В голове крутилось только одно: «Оля, Оля. Как защитить её?»

– Встать! – громко крикнул сидящий за столом и подошёл к Константинову.

Тот с трудом поднялся, сильно болело под ребром. Кровь по щеке скапывала ему на рубашку. Стоящий перед ним со всей силы ударил Константинова прямо в солнечное сплетение. Он согнулся пополам, в глазах потемнело, ноги подкосились, но стоящий сбоку подхватил его и посадил на стул. В ушах стоял звон. Константинов ничего не видел и не слышал. «Боже, что происходит? За что? Он ведь всё рассказал следователю. Вообще – кто эти люди? Он ни разу не видел их», – мысли бились в его голове вместе с пульсом. Внезапно Константинов услышал, как открылась дверь позади него. Сидящие за столом резко вскочили. Вошедшего он не видел, так как боялся повернуться. Вскоре тот подошёл к столу и сел на стул за столом. Лица разглядеть из-за слепящего света Константинов не мог. Видел только олимпийку с белыми полосами по рукавам.

– Ну и что? – спросил вошедший. Константинов узнал голос. Это был генерал, который несколько дней назад присутствовал на очной ставке с Олей, – он что-нибудь рассказал?

– Молчит, Валентин Григорьевич, – ответил один из них.

– Молчит, значит, плохо спрашиваете, – грубо ответил генерал.

Он встал, подошёл к Константинову. Тот выпрямился и посмотрел генералу в глаза.

– Лёха, а что у него с лицом? – спросил генерал.

– Споткнулся, упал, товарищ генерал.

– А поаккуратнее нельзя, я же предупреждал.

– Виноват, товарищ генерал.

– Не хватало мне ещё разбираться с начальником следственного управления, – проворчал тот, – поднимите его.

Тот, которого генерал назвал Лёхой, подошёл и бесцеремонно, за шкирку, поставил Константинова на ноги. Генерал подошёл вплотную. Константинов весь сжался, ожидая удара.

– Гражданин Константинов, это твой последний шанс спасти свою шкуру. Другого не будет. Кто ещё в институте занимался шпионской деятельностью? Я никогда не поверю, что ты работал один и никого больше не знаешь.

– Я работал один и никого больше не знаю, – тихо проговорил Константинов.

– А как же Агафонова? – вскричал генерал, – она помогала тебе собирать информацию.

– Оля Агафонова ничего не знала о том, чем я занимаюсь.

– Хорошо, считай, что приговор ты себе подписал. А Агафонову мы взяли в проработку. Никуда она от возмездия не денется, – генерал резко повернулся и вышел из камеры. Константинов остался стоять.

– А нам что? – спросил Лёха у второго.

– А фиг его знает. Давай его назад в камеру, от греха подальше.

– Команды не было. Пойдём, пока перекурим.

Они вышли из камеры в коридор, дверь осталась приоткрытой. Константинов сел на стул и прислушался. Ему было хорошо слышно, о чём они разговаривали.

– Что-то шеф какой-то нервный, даже ночью приехал? Видимо, у него что-то не ладится с этим институтом? – спросил Лёха, – Серёга, ты что-нибудь знаешь?

– Ничего не знаю. Меня подключили, когда готовили задержание.

– Но как-то на него, этого Константинова, вышли?

– Да никак не вышли. Какой-то генеральский информатор сообщил, о том, что будет закладка в это время. Мы дежурили и не знали, кто придёт. Хорошо, что попали на этого мудака. А если бы взяли другого, кто выбрасывал банку, в которой ничего не было, то облажались бы по полной программе.

– Ты знаешь, я думаю, его свои же хозяева и сдали.

– С чего бы это?

– Работы в институте по изделию практически закончены, он им стал не нужен, вот и решили нашими руками его убрать.

– Не знаю? Это ведь рискованно, а вдруг бы он заговорил?