Анатомия предательства, или Четыре жизни Константинова

В камере Константинов не находил себе места. «За что, за что это досталось Оле? Она ни в чём не виновата. Нужно что-то делать, Оля не должна пострадать. Виноват только я один и никто больше», – мысли в голове путались, он не мог найти выхода из ситуации, которую сам же создал. Константинов понял, что генерал готов посадить и Олю, сделав её соучастницей преступления. Ему нужно было разоблачить всю шпионскую сеть, хотя Константинов понятия не имел, кто ещё в институте мог помогать дяде Коле. А Оля, Оленька, которая его любила, он это чувствовал уже давно, но опасаясь за себя, не позволил развиться чувствам и сблизиться с ней.

***

Он помнил, тот зимний день, когда Оля подсела к нему за столик в институтской столовой.

– А у нас сегодня праздник, – весело сказала она.

– Какой? Пятница? – улыбнулся он.

– Нет. Нам выдали годовую премию.

– Понятно. Поздравляю. А нас, кажется, прокатили, – хмуро ответил Константинов, – работаешь, работаешь весь год, как проклятый, а потом очередная неудача на испытаниях и вот тебе – премии не будет.

– Но ведь ты же не виноват?

– Виноват, не виноват. Кто будет разбираться. Наказали всю лабораторию. Они думают, что работа должна состоять только из одних удач. Так не бывает. Бывают и провалы. Особенно если на испытания ставят незавершённую систему. В надежде, а может, всё пройдёт? А с чего оно получится, если система ещё не готова? – возмущённо сказал Константинов и ударил ладонью по столу.

– Юра, упокойся. Нельзя так близко всё принимать к сердцу.

– Понимаешь, я говорил Анатолию Васильевичу, что нужно доказывать руководству, что мы не готовы к испытаниям. Но куда там?

Они замолчали. Константинов смотрел на Оля, она на него.

– Юра, у меня предложение. Давай сегодня мою премию отметим.

– Вообще-то, можно. Давай вечером куда-нибудь зайдём, посидим.

– В кафе не хочу. Поедем ко мне. Я приготовлю что-нибудь вкусненькое.

– Не знаю. Это, наверное, неудобно.

– Что за глупости. Очень даже удобно. Тем более что Антона мама сегодня забирает к себе на выходные. Они в цирк пойдут.

– Хорошо. Пять минут седьмого я буду ждать в сквере.

– Договорились.

Встретившись, они не пошли на остановку, а решили немного пройтись. По дороге зашли в продуктовый магазин. Константинов купил бутылку грузинского вина и коробку конфет. В цветочном киоске купил букетик гвоздик и подарил Оле.

– Юра, ну зачем ты тратишься. Это ведь у меня премия.

– Всё нормально, Оленька. Зарплата хорошая, живу один. Могу себе позволить купить цветы красивой женщине, – ответил Константинов.

Затем они сели в автобус и поехали к ней.

В холодильнике у Оли лежали готовые отбивные. Видимо, Оля заранее приготовилась к сегодняшней встрече. Их осталось только поджарить. Константинов сел чистить картофель на гарнир. Словно продолжая начатый разговор, Оля сказала: «Да, не повезло Вам с Начальником лаборатории. Я слышала, что он чей-то протеже. Кто-то за него просил директора института».

– Ну тогда понятно, почему меня задвинули, а его назначили.

– Юрочка, это не твоя недоработка. Всё было решено уже давно. Девочки в библиотеке всё знают. Анатолия Васильевича принимали на работу с условием, что он станет начальником лаборатории. И будь ты, хоть семи пядей во лбу, назначили бы его. Для этого даже отправили на пенсию Леонида Парфёновича.

– Но это же не справедливо, это, в конце концов, гадко, – воскликнул Константинов.

– Справедливость, Юрочка, бывает не всегда, – Оля улыбнулась и добавила, – я слышала, что Ваш Анатолий Васильевич ещё тот ловелас. Ни одной юбки не пропустит. Ты не замечал ничего такого в лаборатории?

– Оленька, поверь, мне некогда заниматься ничем, кроме нашей системы. И то, как видишь, не очень успешно.

– Да это я так спросила. Просто однажды случайно услышала разговор двух Ваших девушек из лаборатории. Одна говорила другой, что Анатолий к ней пристаёт, проходу не даёт. И предложил с ним переспать. Иначе уволит, а если согласится, то премию будет получать. Представляешь, какой подлец.

– Ну я не знаю, насколько всё это правда, но на него похоже. Очень он вокруг молоденьких сотрудниц вертится. То за плечо погладит, то за задницу.

– И глаза у него, как у блудливого кота.

– В глаза к нему ни разу не заглядывал, – хохотнул Константинов, – а что, он и к тебе неровно дышит?

– Попробовал бы. Я бы ему такой поворот устроила. Да и стара я для него.

Константинов почувствовал, как у него что-то защемило внутри. Вот оно, недостающее звено в цепочке его предательства. Почему он продался иностранной разведке. Много всяких факторов сложилось в принятие этого решения. И одним из них, может, даже основным, была его ненависть к Анатолию Васильевичу.

– Юра, что случилось? Ты чем-то расстроился? – видимо, Оля заметила его смену настроения, – из-за своего начальника? Не стоит он того.

– Это точно. Вот его предшественник, Леонид Парфёнович, это был человек. Настоящий учёный.

– Да, сталкивалась я с ним. Приятный дядька. Жаль на пенсию отправили.