Анатомия текста

– Нет! – успокаивала я сама себя, хрипло посмеиваясь, потому что разобралась уже во всех этих «перетягиваниях покойничей доли». – Она писала читателям. Воображаемым полчищам господ, заинтересованно исследующих завихрения ее психики. Я же – только себе. Исключительно в медицинских целях: с листа виднее, где факты, а где домыслы…

Забавная все же штука – человеческая психика. Имея свои цели, она использует для их реализации любые, даже самые абсурдные проявления окружающего мира. Вот, например, я. Запуталась, устала, болтаясь между Боренькой и Павликом, измучилась от неподходящей и бессмысленной работы, растеряла себя начисто, за всеми этими попытками стать серьезной и осмотрительной… Впору бросать все и начинать с нуля. Но нет, страшно и неоправданно глупо. Без уважительной причины как-то неправильно… Вот тут моя психика и проявила себя. Услужливо подбросила эту самую причину. Услышала что-то от сумасшедшей старухи и давай меня накручивать. Все совпадения – себе на пользу оборачивать, все неувязки – скрывать и не афишировать. И вот результат. Я свободна и чиста, как белый лист. С мужиками своими обоими разругалась, в могуществе бывших любовников – разуверилась, в возможности измениться и стать ответственной – разочаровалась, работу свою у маман множественными прогулами сделала невозможной. То есть расправилась со всеми, тяготившими меня, фактами.

И тут же все бредни о Бесфамильной ушли куда-то в сторону. Уступили место проблемам более насущным. Начинать с нуля, это интересно, конечно, но хлопотно… Впору бы опомниться, но я ощущаю себя такой освобожденной, что не боюсь никаких проблем уже. В любом случае новый день и новая жизнь принесут с собой нечто интересное и за то спасибо тебе огромное, Марина Бесфамильная, невольно перевернувшая мою навострившуюся уже на ясную финишную прямую жизнь…

Объективный взгляд

Вечереет. Обняв колени, на подоконнике сидит улыбающаяся женщина, с улицы она не видна – видны те, кто уже жжет электричество. Дом, украшенный нессиметрично разбросанными по поверхности светящимися окнами, сливается с полчищем таких же домов района. Районы смыкаются в празднично мигающий город, кажущийся сказочным тем, кто глядит с самолета. Много-много окошек – горящих и нет, в каждом – своя жизнь, в каждом – своя судьба, похожая на все, но все же своя собственная… И оттого, что их так много, жить совсем не страшно и даже скучно немного. Что ни скажи – уже кем-то говорено, что ни сделай – уже делалось. Лично ты – один маленький клочок мира – не способен ничего сильно нарушить и это награждает невероятной свободой и приятным чувством легкости, почти как в полете…

– Алло, Александра Григорьевна? Со мной все в порядке. Просто уезжала. Но я же предупреждала об отпуске… – откладываю трубку в сторону, чтобы град ругательств ушел в обшивку подоконника. Спустя время, снова вступаю в разговор. – Я буду заходить в гости. Часто-часто. Всенепременно. Ну, не нужно, ну, это, ну… мамочка… – последнее слово выговаривается с трудом, но в целом снисходительно-нежное отношение к ней дается мне значительно легче всех прежних уважительных пируэтов. Кажется, я действительно начинаю новую жизнь. Нужно только собраться и…

Часть вторая Анатомия текста

Уверенной походкой она направилась к машине. Ветер трепал модные рваные полы длинного светлого платья, голову и плечи защищал от солнца тонкий белый шарф. Ярко наведенные губы нервно усмехались, двигаясь отдельно от остального лица, отчего-то застывшего кукольной маской. Дама смотрела далеко вперед и нервно мяла пальцами фильтр сигареты.

– А еще мама просила передать, чтобы вы не приезжали больше, – совсем юная девушка с веснушками и русыми завитками на стыке лба с шевелюрой, застенчиво семенила за гостьей и говорила, широко открывая большой улыбчивый рот – Но это она не от зла. Ей кажется, что вы делаете коммерцию на Маринином имени. Я спорю. Говорю, что вы ее имя в веках запечатлеете – ну наподобие памятника там, или еще чего – а мама не понимает… Так что если вас что еще будет интересовать, вы сразу ко мне обращайтесь. Мама вам ничего не скажет, да еще и переживать будет сильно. Номер моей мобилки у вас имеется?

– Имеется, Алина, все имеется. Не переживай, мать нервировать больше не стану, а о тебе не забуду, разумеется. Ты мне сегодня этими фото очень помогла. И мне, и этому самому Марининому памятнику… Молодец, девочка…

Несмотря на лестные слова, в голосе дамы слышалось безразличие и даже немного раздражения. Необходимая информация была уже получена, разговор по сути – истек. Так к чему эти реверансы? Тут дама догадалась, извлекла из-под широкого рукава изящную сумочку, щелкнула замком.