Анатомия текста

В общем, милая, легкая идиллия. Портила картину лишь птица-секретарь, всерьез скрываться от которой мы сначала не собирались, а потом было уже поздно. Он всерьез считала меня предательницей. В ее глазах, я сначала пообсуждала несчастную и милую жену босса, а потом бесстыдно и намеренно стала наведываться к нему в постель и морочить голову.

Расставались мы с Александровым вполне по-дружески. На пару недель я уезжала из города, а когда вернулась, у Александрова уже была новая партнерша, о чем добрая птица-секретарь не забыла сообщить мне в первый же мой визит к ним в офис.

– Вам кофе с сахаром? – непривычно вежливо поинтересовалась она, пока я дожидалась в приемной. – Ах, да, с сахаром. А то, знаете ли, сложно упомнить. Одна мадама пьет с сахаром, другая – без. Я первое время все забывала, потом вспомню, извинюсь… Рассказать бы хозяйке, да что зря ее нервы девичьи переводить…

У Александрова хватило ума ответить на мой прямой вопрос довольно честно:

– Но ты же тоже ездила в Крым не одна? – Александров склонился в галантном поклоне и прильнул колючей щекой к моей руке.

– Разумеется, – ответила я с улыбкой.

Обманывать не пришлось. Умопомрачительные крымские горы долго ждали отпечатков наших ног, и вот, дождались. Мы прошлись по ним табуном из семи человек, оставляя за собой аккуратно закопанные пустые бутылки и оглашая каждую новую стоянку гитарными перепевами. В походе было три молодые пары – двое молодоженов и одни собирающиеся. Посему я действительно, положа руку на сердце, могла сказать, что в походе была не одна.

На том наши отношения быстренько свернулись. Пару раз Александров звонил, выражал неудовольствие по поводу моего скоропалительного исчезновения, но тогда я уже действительно была не одна и ничего, кроме, соболезнований, принести ему не могла.

Совсем недавно – впрочем, очень-очень давно, еще до моей операции – я перебегала дорогу перед носом его авто, и он, конечно, не задавил, не обругал, а напротив, подвез прямо к Бореньке. Рассказал, что передал стоматологические дела врачам-наемникам, а для себя открыл… кабинет психоаналитика.

– Это невероятно важная и интересная работа. Защищая диссертацию, я был так увлечен… Знаешь, не бывает душевно здоровых людей, бывают невнимательные психоаналитики. Эта работа – кладезь. И финансовый и ощущенческий … Если будут нужны консультации – обращайся. Знай, у тебя очень мощный блат…

– Спасибо, без внимания психоаналитиков я себя чувствую как-то увереннее… – ответила я тогда, и вот теперь, несмотря на весь маразм ситуации, собиралась воспользоваться его давним приглашением.

– Он в отъезде! – еще раз проговорила птица-секретарь, осипшим от возмущения голосом.

– Ладно, позвоню ему на мобилку, – ответила я со вздохом. Птица-секретарь наверняка и не подозревала, что я знаю новые координаты ее босса.

– Не стоит, – заскрипела она лишившимся всяких интонаций голосом. – Он уже появился, сейчас соединю…

О встрече я договорилась в считанные секунды, и тут же выехала. Состояние было такое, что, выходя, я даже не глянула в зеркало. Теперь, подъезжая к оговоренному ресторанчику, немного жалела об этом и неодобрительно гляделась в пудреницу. Александров не хотел нервировать Птицу (а может, еще кого, или просто не прочь был бы вырваться из офиса), поэтому встреча должна была состояться на Эльбе – так назывался небольшой скромный паб, расположенный неподалеку от кабинета Александрова. Говаривали, что вечером это место превращается в эпицентр неприятностей и шумное сборище кислотной молодежи. Днем же здесь было милое местечко, где под тихую ненавязчивую мелодию расторопные официанты в накрахмаленных рубашечках разносили обеденные блюда, а сосредоточенные посетители вполголоса обсуждали свои деловые проблемы с партнерами.

– Какие люди! Прошу! Давненько-давненько. Как обычно? – оказывается, Александрова тут хорошо знают.

Я сижу за столиком возле окна, тяну свой капучино, опускаю шляпу пониже на глаза и чувствую себя абсолютно потерянной. Чуть суетливый, разбрасывающий вежливые кивки и деньги – за парковку пареньку в железнодорожной жилетке, за сигареты старушке, за мой кофе – официанту, Александров галантен и блестящ. Он постарел и разбогател ровно настолько, что его гротескный пафос смотрится теперь не смешно, как раньше, а вполне экстравагантно. Солидный мужчина в возрасте всегда имеет право на причуды. Мы настолько разные с ним, что я совершенно не знаю, с чего начинать.

– Пойдем, Сафо. У меня тут свой отдельный кабинет…

Начинать приходится с доказываний, что я не верблюд. После пламенной речи Александрова о том, как он рад и как вовремя, и как он всегда знал, что я еще сыграю свою роль, приходится перебивать его…

– Мне действительно нужна твоя консультация и не делай такое всепонимающее лицо! – оправдываюсь я. – Не смотри на меня так! Я к тебе по твоим профессиональным вопросам.

– Можешь называть это как угодно, но я, как опытный психоаналитик, вижу в твоих глазах…