Анатомия текста

– Говорю же, не положено, – почти со слезам на очках ответила секретарь. – Доктор сказал «не беспокоить», значит, нужно ждать, пока освободится. – на этот раз тон ее не был столь официальным, как раньше. Мы ведь с ней волею случая стали чем-то вроде друзей по несчастью… – Я тоже нервничаю, – призналась она. – Мой рабочий день уже два часа, как окончился. А уйти не могу, пока он лично не отпустит. Ох, ну как так можно! Другое дело – гос. служба…

Спустя еще время, она совсем разоткровенничалась.

– И как ему не совестно? Его же жена дома ждет – два раза уже звонила, просила поторапливаться, ей там где-то в голове не здоровится, а он – на два часа после рабочего дня задерживается!!! Такая милая женщина! И расспросит всегда, и улыбнется, и расскажет что-нибудь интересное. И ведь это благодаря ей я тут работаю. Он, когда секретаря искал, хотел взять девчонку одну. Да жена не позволила, направила на верный путь. «Что, – говорит, – в таком возрасте можно знать и уметь? Ты секретаря на работу ищешь или что?» Обзвонила она всех знакомых и ей меня порекомендовали. А он хотел – девчонку совсем, ну, как вы, наверное, возрастом… И вот теперь она дома ждет, просит пораньше прийти, а он… Такая милая женщина!

Я сочувственно покивала, поскрежетала зубами в адрес Леночки, дождалась и отправилась скандалить с ним в ближайший бар.

А спустя неделю мы уже окончательно расстались с Владленом. Вернее, я была им окончательно брошена и решила отомстить. И даже месть придумала вполне впечатляющую и соответствующую ситуации: я собралась соблазнить всех его приятелей, чтобы он на собственной шкуре прочувствовал, какого это – разочаровываться в дружбе. Мешало в осуществлении моей мести только одно – нет-нет, вовсе не моральные принципы, их я растеряла, едва окончательно поняла, что из себя представляет мой муж, – мешало другое. Все соблазненные должны были считать, что спят не с бывшей, а с ныне действующей женой Владлена. С бывшей – это же никакого предательства. «С бывшей» – совсем не несло той смысловой нагрузки, которую я готовила. А зная язык Владлена, я была почти уверена, что не пройдет и пары дней, как он всем расскажет о нашем окончательном разрыве. Еще и грязью польет, еще и обвинит в снобизме или в чем-то там еще соответствующем…

Александров стал первой и последней моей жертвой. Я пришла к нему на прием в коротенькой облегающей юбочке, забросила ногу на ногу, окинула томным взглядом и принялась нести какую-то чушь о тлетворном влиянии погоды на мои зубы. Он раскусил меня с двух-трех предложений. Снял очки, посмотрел без них – беззащитно и растеряно, положил ладони на мои руки, оборвав тем самым какую-то витиеватую фразу, и спросил:

– Зачем ты это делаешь, девочка?

Я криво усмехнулась и ответила правду. Он захохотал.

– У тебя действительно проблемы, но не с зубами, а с психикой, – почти с восхищением выдавил он из себя. И пригласил меня на ужин.

Месть не сложилась. Во-первых, еще днем я была рассекречена и призналась Александрову что я уже не действующая жена Владлена, а бывшая. Во-вторых – определить, кто кого соблазнил, оказалось довольно сложно. К сексу Александров относился удивительно серьезно, следил за техникой и изучал специальные восточные методики. С ним было интересно, и я не спешила обрывать связь. В целом, мы были рады друг другу и установившимся между нами теплым, не напрягающим и взаимовыгодным отношениям. Я лечилась от нанесенной Владленочкой травмы, повышала самооценку, познавала в себе женщину. Александров – наслаждался возможностью экспериментировать и новизной ощущений.

– Жена была бы потрясающей любовницей, если не состояла бы со мной в официальном браке, – ввиду открытости наших отношений, мы обсуждали подобные темы, и Александров ничуть не смущал меня такими заявлениями. – Запомни, Сафо, штамп в паспорте – страшное зло. Оно лишает партнеров всякой сексуальности друг для друга. Если я в постели веду себя через чур скованно – она чувствует себя несчастной и думает, что я ее не люблю. Если раскованно – психует и нервничает, едко интересуясь: «И где это ты всего этого набрался?». И это не характер конкретного человека, это – свойство всех жен. Штамп в паспорте невероятно меняет женщину, она думает, что имеет на тебя какие-то особые права, считает, что ты ей многое должен, и сразу же становится невыносимой. Может, то же самое происходит и с мужчиной, но я просто не замечаю в себе таких перемен… Скажи, ты чувствовала бы себя счастливой, если б вышла за меня замуж?

– Если б я была твоей женой, то убила бы тебя. – смеялась я. – Ты убежденный развратник, и, какой бы ни была жена, все равно ищешь любовниц. Ты из той породы мужчин, за которых нельзя замуж…

– Зато можно все остальное, – покладисто соглашался он и мы побыстрее оканчивали ужин, чтобы перебраться куда-нибудь в уединенное местечко.