Анатомия зла

Интересно, – подумалось Кларе, – если бы те, что окружают сейчас их, вдруг узнали про все их деяния и тайны, как бы они себя повели. В панике бросились бы врассыпную? Накинулись на них с кулаками? Связали бы руки и ноги или разорвали на части?

- Смотри, что всучил мне почти задаром какой-то местный пацан. – Гроссе протянул ей большую белую раковину с причудливо изогнутыми корявыми краями.

- Она похожа на окаменевшую пену, – сказала рассеянно Клара. – Я сохраню ее. В память о нашей поездке.

Держа раковину в ладонях, она откинулась в шезлонге, прикрыв глаза. Ее длинная шея грациозно выгнулась. Обожженные солнцем скулы добавили лицу недостающие краски. Замысловатые разводы купального костюма скрыли худобу.

Ощутив на обнаженном колене прикосновение властной, жесткой и горячей руки, она открыла глаза. Гроссе сидел рядом, прямо на песке, как-то странно глядя на нее.

- О чем ты думала?

- О тебе, Эрих. Всегда только о тебе. О тебе одном. Когда бы ты не спросил. В любое время дня и ночи. Я так благодарна тебе. Так счастлива.

- Я рад. Рад, что тебе хорошо. И не нужно благодарностей. Ты заслуживаешь большего. – Он погладил ее острое колено. Рука соскользнула вниз по щиколотке, лаская и щекоча. – Ты хорошеешь с каждым днем. Я, кажется, готов влюбиться.

- Как вам не стыдно, сэр! – шутливо возмутилась Клара, пытаясь обуздать мощный прилив желания, отчего пальцы рук и ног ее свело судорогой, а взгляд затуманило. – Вы сделали мне предложение пять дней назад, и только еще собираетесь влюбиться?

- Идем скорее в номер, не то я накинусь на тебя прямо здесь, на глазах у всего этого безмозглого "гриля"...

ГЛАВА 31

На небольшом частном самолете они вылетели в Луксор. Гроссе считал, что они не могут покинуть Египет, не увидев того, что осталось от Карнакского и Луксорского храмов, не посетив Долину царей.

Клара с жадным любопытством смотрела вниз, на зеленое ложе Нила, зажатое скалистыми пустынями – справа Ливийской, слева Аравийской. Чем дальше они продвигались на юг, тем уже оно становилось.

- Пустыня покрывает 90% всей территории Египта, – равнодушно заметил Гроссе. – Остальные 10 – долина Нила, в которой живет 90% всего населения страны. Забавная игра соотношений, не правда ли. Нил их единственный кормилец, их жизнь. Но ученые утверждают, что снежные шапки гор, которыми он питается, окончательно растаят лет через 20. И тогда все, что ты сейчас видишь, превратится в сплошную, безвозвратно мертвую пустыню.

Клара снова, на сей раз уже с опаской выглянула в иллюминатор. Песчаные дюны и скалы переливались всеми оттенками горячих тонов – ослепительно желтого, охристого, оранжевого, красного, коричневого. Время от времени на глаза попадались пирамиды, по одиночке и группами.

- Почему они только на правом берегу? – заинтересовалась Клара.

- Кто? – рассеянно отозвался Гроссе, ушедший в свои мысли.

- Не кто, а что. Пирамиды.

- Могла бы и знать, – недовольно проворчал он. – Древние египтяне ориентировались не по частям света, а по течению своей единственной реки, которая несла им жизнь. На правом – восточном, берегу они строили города, дворцы и храмы. А на левом – западном, лишь усыпальницы да пирамиды. Переход в мир иной для них олицетворялся с переправой через реку – с восточного берега на западный.

Самолет приземлился, и они тут же отправились на такси в заранее забронированный Гроссе отель. Машина была старой, без кондиционера. Чтобы компенсировать этот пробел, таксист держал все окна открытыми, и как только двинулся с места, их начало обдавать потоками горячего ветра. Молодой араб, с нарочитым лихачеством крутивший баранку по крутым извивам шоссе, оказался чрезмерно общительным и словоохотливым, добровольно взяв на себя роль гида. Однако его английский был настолько примитивным и косноязычным, что Клара, поначалу силившаяся хоть что-то понять, просто перестала его слушать. К счастью, от аэропорта до Луксора было всего девять километров пути.

Где-то совсем близко, за пышной зеленью долины, словно в горячечном бреду, тяжело и сухо вздыхала Сахара. И от ее могучего дыхания скрипели и гнулись упругие спицы пальм, стенали всклокоченные кроны сикомор и тамарисков. Въедливый колючий песок впивался в кожу, в глаза, забирался под одежду.

Если в машине и были амортизаторы, они давно уже вышли из строя – ее трясло и подбрасывало на буграх и выбоинах шоссе. Так что всего девять километров показались избалованным идеальными дорогами американцам нескончаемой пыткой.

Тишина, прохлада и чистота отеля Hilton, до которого они в конце концов добрались, показались им раем. Наотрез отказавшись от обеда, Клара приняла душ и сразу залезла в постель, под хрустящую, холодную простыню.

Истерзанная дорогой и зноем, она заснула мгновенно, будто кто-то повернул в ее голове выключатель. Не заснула, а провалилась в сон, как в бездонную черную яму. И "яма" эта вдруг ожила, задвигалась, задышала.