…and action!

Он приложил левую руку к виску, закрыл глаза и замер. В таком положении он находился около двух минут, и Виктор за это время понял, что не выдержит напряжения и в случае опасности побежит прочь. Михаил его пугал.

— Она еще дома, — ответил наконец Миша.

— Кто?!!

— Твоя жена.

Виктор подобрался. Желание шутить пропало окончательно.

— В смысле, она?..

— Я думаю, она нам не помешает. Давай войдем.

— Ты первый, — выдавил Виктор. — Выключатель слева от входа, подними руку и…

Михаил не слушал. Он и без него знал, где находится выключатель.

При свете тусклой лампочки оклеенная коричневыми обоями прихожая выглядела ужасно. Что он увидит дальше, Михаил уже примерно представлял: некогда яркая и ухоженная квартирка, в которой чувствовалось присутствие женщины, ныне превратилась в берлогу раненого дикого зверя. Всюду разбросанные вещи, беспризорные стаканы, набитые окурками пепельницы. Не хватало только обглоданных костей.

Если монстр и обитал в этой квартире, то это был сам Вавилов.

— Ну, что там? — спросил Виктор. — Чувствуешь что-нибудь?

— Чувствую, — ответил Михаил. — Воняет копченой рыбой.

Он двинулся вперед по коридору, на ходу включил свет в гостиной, затем прошел дальше до дверей туалета и ванной, продолжая касаться выключателей, повернул налево и зажег свет в кабинете Виктора и в спальне. Теперь свет горел везде. Михаил огляделся, втянул носом воздух.

Пожалуй, лишь теперь он почувствовал, что же это за штука — быть кем-то вроде экстрасенса. Это тебе не девочек гладить по ладошкам и не угадывать содержание экзаменационного билета. Тут рядом с тобой стоит человек, над которым уже завис чей-то острый тесак, и ты должен либо этот тесак остановить собственной рукой, схватившись за лезвие, либо избавить жертвенного барана от страданий. Богатый выбор, нечего сказать.

Михаил реально ощущал чье-то присутствие. Как будто в этой квартире ребенок играет в прятки и пытается затаиться за какой-нибудь дверью или под диваном. Он старается не шуметь, и вроде бы у него получается, но его выдает воздух, энергетика живого тела… или как там это называется у маститых колдунов?

«Саакян прав: я слишком беспечный молодой человек и слишком много времени потратил впустую. Оказывается, я могу слышать покойников… и совершенно к этому не готов».

От этой мысли Михаил преисполнился еще большей неприязнью к профессору, который, оказывается, знал о нем больше, чем он сам.

Существо, обитавшее в доме, скорее всего, было фантомом Светланы. Впрочем, она уже уходила и, кажется, действительно не собиралась мешать. Михаилу даже показалось, будто он услышал ее голос — приветливый, робкий, словно перезвон кистей хрустальной люстры. Михаил сомкнул руки за спиной, прислонился к двери ванной, закрыл глаза и попробовал отправить сообщение, как уже делал это неоднократно, фехтуя с Саакяном.

«Я тебя не трону. Мне нужно навести порядок. Обещаю, что буду аккуратен».

Он «умолк», прислушался. С некоторым волнением обнаружил, что хрустальный перезвон прекратился.

«Света, ты не возражаешь?».

Тишина. Только дрогнули занавески на кухне. Наверно, это был сквозняк — Вавилов не закрыл форточку.

«Позволь мне помочь Виктору, дай знать любым способом».

Он снова замер, боясь пропустить ответ. Но ответа не последовало. Он открыл глаза.

Виктор все так же топтался в прихожей, с ужасом наблюдая за этим спиритическим сеансом. Казалось, он едва удерживается от панического бегства.

«Если он сейчас сбежит, — подумал Михаил, — то умрет уже наверняка».

— Возьми себя в руки, Князь Тьмы, никто тебя на том свете не ругает, не бойся. И иди уже сюда!

Они вдвоем вошли в кабинет. Михаил обнаружил стол с системным блоком и монитором компьютера и придвинутый к столу диван. Практически все ровные поверхности были усеяны обрывками бумаги, пустыми пачками из-под сигарет и какими-то опилками. Ни ожидаемых книжных полок, ни другой мебели, характерной для рабочего кабинета, не наблюдалось.

— Как Мамай прошел, — заметил Михаил. — Что ты тут творил?

— Боялся.

Михаил вытянул руку ладонью вниз, провел полукруг. Здесь, кажется, «чисто». Очевидно, Светлана игнорировала эту комнату при жизни и предпочитала обходить ее стороной сейчас. Здесь ощущался только страх.

— Прости за прямоту, старик, — сказал Михаил, — но насрал ты… в смысле, наследил ты здесь прилично. Где камера?

Виктор подошел к дивану, приподнял его за край, открывая нишу для подушек и одеял, и после недолгой возни вытащил ее. Причем вытащил двумя пальцами, держа за резиновый раструб объектива, как дохлую крысу.

— На, забери, а то я блевану прямо здесь.

Михаил протянул руку. Коснувшись камеры, он тут же ощутил тошноту.

«Видимо, блевать должен я?!» — успел подумать экстрасенс, потом бросил камеру на диван и быстрым шагом направился в туалет.

25