…and action!

Оказавшись за пределами кольца, Гусеницы схватили первого попавшегося официанта в накрахмаленной белой рубашке. Филя воткнул ствол ему в шею.

— Никому не двигаться, или я ему башку снесу!

Так они втроем и поплыли к главному выходу. Баранов понял, что операция провалена окончательно: либо подонки покидают клуб практически беспрепятственно, и потом придется вводить «Вулкан» по всему городу, либо сегодня будут трупы. Третьего варианта нет.

35

Из здания клуба выбегали люди. В этот рассветный час посетителей в заведении было не так много, но шума от них хватало на хороший голливудский боевик. Михаил и Виктор стояли на дальнем краю автостоянки, Михаил держал своего подопечного за руку, словно тренер лыжника, ожидающего передачи эстафеты.

С улицы Молодогвардейцев к клубу с воплями подъезжала карета «скорой помощи», с проспекта Победы — милицейский уазик. Очевидно, кто-то из посетителей или персонала «Лагуны» успел сделать пару нужных звонков, а проспект всегда патрулировался довольно плотно, и ждать подмоги долго не пришлось.

Собравшиеся на площадке возле клуба зеваки чего-то ожидали, уставившись на крыльцо.

— Что там происходит? — спросил Виктор. — Нам точно надо сюда?

— Точно.

На самом деле он ни в чем не был уверен, он действовал по наитию, словно гадая на кофейной гуще или раскладывая карты. Особой «пикантности» к этой ситуации добавляло то, что таким вот легкомысленным манером он пытался спасти чужую жизнь.

Одно Михаил знал наверняка: здесь и сейчас с Виктором все станет ясно.

— Вить! — он повернул журналиста лицом к себе. — Послушай меня, это важно.

Виктор сделал глубокий вдох, в глазах его застыли испуг и предчувствие финала.

— Здесь твой убийца, — заключил Михаил. — Я его чувствую. Это одна из «гусениц», что попали в кадр.

— Охх, ффухх… — выдохнул Виктор и безвольно опустил руки.

— Включи камеру.

Он не стал задавать вопросов, просто молча повиновался. Приподняв камеру за ручку, нажал кнопку «power». Аппарат зажужжал, готовя кассету к записи.

— Миш, она греется.

— Ну и отлично.

— А что мне делать?

— Обманывать обидчивую суку с косой, — улыбнулся Михаил.

Улыбка вышла немножко вымученной. Молодой экстрасенс, только начинавший частную практику, очень боялся ошибиться.

На крыльце Филя с зажатой в его смертельных объятиях жертвой остановился, удивленный рассветом. Очевидно, накачиваясь пивом в клубе, он потерял счет времени.

— Все разошлись! — крикнул он в толпу.

Его призыву вняли только зеваки, попятившиеся в разные стороны. Водитель Паша держал бандита на прицеле, спрятавшись за багажником своей «девятки», а бойцы из только что подкатившего уазика еще не успели рассредоточиться.

— Я сказал, всем разойтись!!! Подгоните сюда машину, иначе я его пристрелю!

— Какую? — вступил в диалог Паша.

— Твою! Давай, гони ее сюда!!!

Паша не собирался выполнять эту просьбу. Он по-прежнему сидел у заднего бампера и целился в Филю.

— Ты глухой, сука?!!! Машину сюда гони, или я ему череп снесу! Не веришь?!

Паша дрогнул. Он опустил пистолет, выпрямился.

— Как тебе ее дать-то?

— Ключи бросай, баран! — велел Филя, нащупывая ногой ступеньку лестницы, чтобы начать спускаться. Сзади его подпирал, прикрывая с тыла, Дюша. — Бросай ключи, урод, и отходи на двадцать шагов! Все отошли отсюда быстро!!! Дали нам спокойно сесть!

Бойцы зашевелились. Пока водитель «девятки» разбирался с ключами, Виктор с видеокамерой наперевес двинулся вперед — прямо на вооруженных отморозков.

— Витя! — крикнул было вслед Михаил, но тот его уже не слушал.

Виктор принял решение — выйти навстречу своему страху. Он помнил, что чертова камера снимала его, и что все, кого она снимала, погибли, а значит, должен погибнуть и он. Но если прав Михаил, и можно разорвать эту проклятую цепь, то это нужно делать самому — быстро и без раздумий, как будто вырываешь гнилой зуб.

— Эй, ты! — заорал Филя, увидев парня, двигавшегося прямо на него с видеокамерой на плече. — Куда, сука!!! Всем сказано было отойти!

— Я журналист! — крикнул Виктор. — Я тебя снимаю для утренних новостей. Не стреляй!

Отступившие менты вновь подобрались, приподняли стволы пистолетов и укороченных «калашей». И вот тут Филипп Бойцов, кажется, впервые растерялся.

36

Саакян проснулся. Впрочем, он не спал — просто лежал с закрытыми глазами и наблюдал за разворачивающейся драмой. Он не видел деталей, но мог с достаточно большой точностью угадывать ход событий, и происходящее на парковке возле ночного клуба «Лагуна» поначалу его вполне устраивало.

К великому сожалению профессора, эту изумительную во всех отношениях центрифугу Виктору Вавилову устроил не он. Подобные истории время от времени случаются — по воле неизвестного драматурга, когда звезды на небе складываются в определенном порядке, предугадать который невозможно. Саакян успел лишь под самый занавес восхититься изощренностью замысла и филигранной точностью реализации, и он страстно желал, чтобы этот неведомо кем поставленный спектакль закончился так, как было написано в пьесе. Это была бы поистине сумасшедшая история!