Андрей Миронов и Я

И на прощание с Катей Градовой хочется вспомнить один эпизод. Уже нет Марии Владимировны. Мы с Машей Мироновой вдвоем под ручку скользим по льду Ваганьковского кладбища. 8 марта. Холодно. Ветер. И опять ее браню за то, что она без платка, может простудиться, снимаю с шеи шарф и закутываю ей голову. Постояли у могилы, подали в церкви записки о упокоении, и Маша предлагает – поедемте ко мне. Я очень настойчиво спрашиваю – а дома кто-нибудь есть, имея в виду ее маму, с которой мне не хотелось бы встречаться. «Нет, Танечка, никого нет, кроме маленького Андрюши и няни». И мы едем. Дверь открывает… Градова. Мы садимся за стол, выпиваем с Машей по 30 граммов водки со свежим огурцом… за них… как всегда делали с Марией Владимировной: «Царствие им небесное!» Катя отказывается и, как из плохого фильма, фальшиво произносит: «Я лучше за них помолюсь». Где-то в других сферах слышится голос режиссера: «Стоп! Переснять! Неправда!»

И тут вдруг начинается правда…

– Танюш, ты понимаешь, какой ужас, – говорит Катя, – вышла книга, заказанная Голубкиной… что она там обо мне наговорила… и о тебе тоже… Ты не читала?

– Нет, не читала.

– Называется «Биография Миронова». Она там меня такой грязью облила… Я хожу и везде эти книги скупаю.

И показала мне на огромные склады книг у стены.

– Это бесполезно, – сказала я, – ты скупишь весь тираж – выйдет другой. – И добавила:

– Я тоже пишу книгу сейчас… Надеюсь, это будет бестселлер. Там я пишу всю правду. И о себе тоже. До свидания.

Купила «Биографию Миронова», прочла надиктованную Голубкиной книгу. Это ее реакция и оправдание на замечательную книгу Ольги Аросевой, в которой та пишет, что Андрей был очень несчастный человек и что два его брака – это просто фикция. В книге Голубкиной красочно написано о том, как он разбил мне нос, и образ Кати Градовой далеко не лицеприятен, с подробностями ее личной жизни и случайного брака. Так что эту тему начала не я. Книга написана скучно и не имела никакого успеха. Так что, милые обиженные жены, прочтите, не поленитесь, бесчисленное множество своих бездарных публикаций о себе, о «династиях», о сверходаренном Андрее Миронове и послушайте себя, когда вы говорите: «Я не из тех женщин, которые зарабатывают себе славу на великих мужьях» (Градова) или «Мы никогда не любили друг друга… просто решили создать семью» (Голубкина). А главное – пойти к врачу-эндокринологу, видать, эндокринная система не в порядке. Она-то и путает добро со злом. И мозг, которому полагается всем управлять и во всем разбираться, постепенно принимает форму желудка…

Начинается совершенно новая жизнь. В моей квартире постоянно софиты, операторы, режиссеры, корреспонденты, фотокоры, как они себя называют. Утонченная и трепетная Валентина Пиманова приходит всегда с хризантемами, с улыбкой, с умной точностью во всех действиях – передачей обо мне начинается ее новая рубрика на телевидении «Мир женщины». Другие приходят с георгинами – все цветы из книги, и на вопрос – что бы вы хотели изменить в своей жизни – я неизменно отвечаю: я бы попросила Бога отменить смерть Андрея.

– Алло, – слышу незнакомый голос. – А вы не подумали, что могли обидеть Ларису Голубкину?

– Бог не в силе, а в правде. И если моя книга задевает совесть, в этом ее ценность.

Вот молодая корреспондентка, опять из «Комсомольской правды». Теперь она хочет взять интервью у меня. Меланхоличным, низким, безразличным голосом спрашивает: а какой он был мужчина? И не боюсь ли я физической расправы?

Наконец выходит интервью в «Комсомолке». Как обычно, лживый трафарет: «Татьяна Егорова скрылась от всех, но для нашей газеты сделала исключение».

Ни от кого я не скрывалась и исключений для газеты не делала!

Дальше комплимент: «Первое, в чем я убедилась, – она и сегодня очень хороша. Стильная, с модной стрижкой, громадными глазами». Ниже – интервью. На этой же полосе – отзывы читателей. Ольга Аросева: «Я ничего не читала, ничего не знаю. Таня Егорова? Не помню такую актрису».

А я помню вас, Ольга Александровна, помню нашу дружбу, веселые финские бани на гастролях в Ленинграде, прогулки по льду Финского залива, далеко-далеко… березовый сок, вашу незабвенную собаку Чапочку, которая, может быть, и спасла вас своей любовью в страшные для вас годы плучековских репрессий. Как узок был в то время круг людей, которые любили и ценили вас!