Андрей Первозванный. Опыт небиографического жизнеописания

Руины древнего Херсонеса — Херсонеса Таврического, чтобы не путать с прочими, не нашими, а потому никому не нужными Херсонесами, — не только туристам-профанам, но и крупным спецам-историкам казались немыслимым чудом, «Русскими Помпеями», свалившимися на каменистую крымскую почву прямо с неба: подумать только — единственный найденный в Северном Причерноморье античный театр; вертикально стоящие (настоящие!) мраморные (беломраморные!) колонны базилики 1935 года, пусть не античные (о чём не догадываются профаны), но зато как величественно они смотрятся в лучах заходящего солнца на фоне такого же, как в Античности, моря! Город, где проповедовал Константин Философ, будущий святой Кирилл, брат Мефодия, и где обрёл он мощи священномученика Климента, папы Римского; Корсунь русских летописей, где принял святое крещение будущий креститель Руси князь Владимир Святославич, которого школьные учебники истории почему-то именуют Владимиром Красно Солнышко. Но самое главное — в Херсонесе побывал сам апостол Андрей Первозванный, которому и была посвящена нынешняя большая международная конференция, устроенная Херсонесским музеем-заповедником.

Отец Ампелий на конференцию не приехал, о чём стало известно только на открытии, и никто не знал почему, хотя буквально накануне он сообщил организаторам, что непременно будет, и в программке Фоменко прочёл лишь тему его выступления: «Апостол Андрей и Чёрное море: Проблемы источниковедения». На открытие конференции Гриша чуть-чуть опоздал, но нельзя сказать, что он ожидал услышать от выступавших там «генералов» что-то новое.

Пленарное заседание проходило прямо в экспозиции средневекового отдела, в боковом зале с балконом, где до революции располагались покои настоятелей Свято-Владимирского монастыря. В зале собрались историки, искусствоведы, филологи самых разных мастей и направлений: античники, византинисты, слависты, древнеруссники; было и несколько священников, среди них — отец Андрей Епифанцев, радостно поприветствовавший Григория. Ни тени безумия не заметил на его лице Фоменко, зато в одном из местных клириков Гриша, к своему изумлению и даже смущению, опознал семинариста-заочника, некогда изобличённого им в плагиате при написании курсовой работы.

К выступлению Фоменко подготовиться всё же успел, но свой доклад начал несколько издалека:

— Дорогие коллеги! Прежде чем обратиться непосредственно к теме своего доклада, я бы хотел напомнить вам, что даже в науке, деятельности рациональной и очищенной от всякого рода мутной мистики, мы часто движемся вперёд благодаря лишь тому, что мир вокруг нас наполнен знаками, даже переполнен, причём такими, коих появление на нашем пути совершенно необъяснимо. Признаюсь сразу: к исследованию апокрифических сюжетов об апостоле Андрее в славяно-русской книжности я пришёл не сразу, даже отказывался обращаться к ним под предлогом занятости другими, более важными, как мне тогда казалось, вещами, хотя один человек — его здесь сейчас нет, но я надеялся увидеть его в нашем собрании, — тот человек настойчиво направлял меня пройтись по следам Первозванного апостола. Сейчас я понимаю, что напрасно отнекивался, ибо апостол Андрей, ко всему прочему, — и покровитель нашей профессии: по преданию, он рукоположил в епископы Синопы святого Филолога! Но вернусь от шуток к сути дела. Итак, однажды, работая по своей теме с рукописью Хронографической Палеи 1517 года, я столкнулся с такого рода знаком: посреди древнерусского пересказа ветхозаветной истории, между рассказом о смерти Моисея и началом повествования об Иисусе Навине, я обнаружил — согласитесь, в совершенно невероятном месте! — коротенький текст под заголовком «О русском крещении». Там был ещё один заголовок, и именно под ним это сочинение известно в литературе: «Проявление крещения Русской земли святого апостола Андрея, како приходил в Русь». Ни к Моисею, ни к Иисусу Навину, да и вообще ко всей Палее этот текст, конечно, не имеет никакого отношения. «Слово о проявлении крещения» не раз уже издавалось, содержится оно и в знаменитых макарьевских Великих Минеях Четьих, и, безусловно, перед нами собственно русский апокриф, зависящий не только от сказания об Андрее Первозванном в «Повести временных лет», но и от других сочинений о нём. Так, в этом «Слове» упоминается мученическая смерть апостола на Пелопоннесе, от рук Агата, то есть Эгеата, чего нет в «Повести временных лет». Самое же интересное — что Андрей Первозванный соотносится здесь с князем Владимиром, крестителем Руси. Вот эти приветственные слова, цитирую их по старшему списку первой половины четырнадцатого века: «Радуйся, апостоле святый Андрею, благословивый землю нашу и прообразивый нам святое крещенье, еже мы прияхом от благочестивого Володимера! Радуйся, насеявый ученья вселенную всю! Радуйся, учениче Христов и учителю наш!»