Андрей Смирнов

корабли и подготовят их к отплытию, после чего дадут сигнал остальным. Тогда отряды Мангуса

и Хангера покинут Фальне, оставив тут и пленников, и большую часть добычи — в противном же

случае Мангус обещал перебить всех. Чтобы мотивировать Рикана, он показал ему внуков: Зейгар

исхудал, но выглядел лучше, чем опасался Рикан, однако вид Дейры поверг его в ужас. Ее

обожженные ступни были покрыты волдырями, груди и живот — в синяках и мелких порезах,

один из сосков откушен, губы разбиты, а изо рта воняло мочой. Грязные простыни были в пятнах

крови, также следы семени и крови были на бедрах и промежности Дейры. Ее взгляд —

бессмысленный, остановившийся, взгляд отчаявшегося животного был так не похож на веселый и

внимательный взгляд жизнерадостной девушки, которую помнил старик. Она уже ни на что не

надеялась и просто ждала смерти. Однако, она была еще жива — в отличии от другой девушки,

умершей от издевательств два дня назад. Рикан протянул руку, хотел коснуться ее, пообещать, что

вытащит ее отсюда, но его схватили, выбросили за ворота и вновь поспешно закрыли их, не желая

давать отрядам Синвора ни шанса. Прихрамывая, старик побрел к лагерю, его остановили, он

сообщил о своей миссии, его доставили к предводителю и Рикан повторил свой рассказ. Синвор

задумался. Он не хотел ошибиться, да и мольбы старика тронули его сердце. Он продолжил осаду, но дал Рикану коня и отправил вместе с ним своего кузена, велев тому узнать решение герцога и

сообщить о нем в лагерь.

И теперь Гэйбар, разглядывая больного седого старика, должен был принять решение,

которое окончательно сломит его.

— Никаких сделок, — проговорил он. — Уступить один раз в подобном деле — значит

дать понять этим и подобным им негодяям, что нами можно управлять, захватывая заложников.

Пойдя сейчас на сделку ради спасения обитателей замка Фальне, мы поставим под угрозу

множество других жизней в будущем: у нас на Ханое слишком много прибрежных поселений —

рыбацких и торговых деревушек — которые легко захватить…

— Неееет!!!! Молю вас!!! — Закричал старик. — Заклинаю всеми богами!..

Гэйбару стало жаль старика, но менять решение он не собирался.

— Как ты думаешь, чем займутся Секира и Краснозуб дальше, если мы их сейчас

отпустим, и сколько еще жизней ими будет отнято, прежде чем кому-то представится случай

покончить с ними?

Старик, однако, не слышал вопроса: он кричал, умоляя герцога спасти его внуков. Он

пополз на коленях к трону, и тогда Гэйбар, поймав взгляд одного из охранников, показал глазами

на старика. Солдат поднял Рикана за плечо и ударил по лицу, отстраняя от герцога и заставляя

замолчать.

— Ваша светлость, — подал голос Милнир эс-Цагар. — Позвольте сказать.

Герцог перевел на него взгляд.

— Слушаю, — тон его голоса был холоден и как будто предупреждал: не смей

присоединяться к просьбе старика.

— Почему бы не пойти на хитрость? — Сказал Милнир. — Сделаем вид, будто мы

приняли их условия. Пусть выйдут из замка и побегут к своим кораблям. Мы перекроем выход из

бухты и перебьем их.

— Ты предлагаешь мне дать слово, а затем нарушить его? — Гэйбар прищурился.

— Простите, ваша светлость, — рыцарь склонился в поклоне. — Ничего подобного я не

осмелился бы вам предложить. Посланника пираты отправляли в наш лагерь и им совсем

необязательно знать, что мы отвезли его в Айдеф для того, чтобы вы приняли решение. Мы

сделаем вид, будто говорим сами за себя; и я спокойно солгу в лицо этим негодяям, потому что

они бесчестные люди, и я не вижу бесчестия в том, чтобы солгать тому, кто сам не имеет чести.

Позвольте нам сделать это, ваша светлость.

Герцог некоторое время разглядывал рыцаря, размышляя о том, стоит ли после этой войны

приблизить его к себе за ум и умение обходить моральные запреты, или же стоит держать его на

расстоянии — по той же самой причине.

— Я хорошо помню замок Фальне, — сказал он наконец. — Я был там несколько раз. Из

башен прекрасно просматриваются и бухта, и море. Если корабли, которыми вы решите

заблокировать бухту, будут близко, пираты заметят их, поймут, что мы задумали и не выйдут.

Если же корабли будут далеко — у Краснозуба и Секиры появится шанс уйти, а я не хочу давать

им этого шанса. Поэтому вы согласитесь на сделку, но не подпустите людей, которых они

вышлют, к кораблям. Захватите их, но не убивайте. Сообщите тем, кто останется в замке, что к

сдавшимся мы проявим милосердие, а те, кто станет сопротивляться — будут умирать мучительно

и долго. У них и так мало людей, и лишившись еще одной группы, они вряд ли сумеют отразить

новый штурм. Если они согласятся и сдадутся, убейте всех быстро, если откажутся и продолжат

упорствовать — отдайте заплечным мастерам тех, кого удастся взять живьем после штурма. Но не

медлите со штурмом: я хочу, чтобы этот гнойник был выскоблен как можно скорее.

Милнир молча поклонился. Он держался иного мнения относительно того, как следует

поступить, но был слишком умен, чтобы спорить с герцогом тогда, когда тот явно желал настоять

на своем решении. Старик огласил зал новым воплем, в котором мешались мольбы, рыдания и

проклятья.