Андрей Смирнов

все вокруг — землю, воду, воздушное пространство — словно поглотила незримая тень. Потом

тень стала гуще, а вонь — невыносимие: всякий, кто вдыхал аромат, исходивший от далеких

холмов на востоке, терял рассудок и умирал. Темное облако сгустилось на вершине одного из

холмов и поползло вниз. Растения на расстоянии мили от него чернели и выгнивали, животные

сходили с ума и гибли, а духи полей и цветов забывали себя, теряли прежнюю природу и

становились исчадиями мрака. Вода в ручьях засмердела, земля стала слизкой, как густой кисель.

По мере продвижения облака на запад начинало казаться, что в его центре кто-то есть: там

двигалась фигура человека, целиком состоящего из темноты, или, быть может, человекоподобного

демона. Когда ядовитая аура накрыла одну из деревень, ее обитатели умерли прежде, чем успели

обратиться к своим богам. Тень двигалась к столице княжества — неспешно и властно.

На перекрестке дорог, на сером валуне, сидел молодой монах: светло-алые и голубые цвета

одежды, амулет на шее и пояс, завязанный определенным образом, определенно выдавали в нем

служителя Шелгефарна, Бога Смирения. Монах беззаботно улыбался, глядя на надвигающуюся

тьму и поигрывал в пыли концом длинного посоха; когда тьма приблизилась и ядовитые пары

протянулись к монаху, к пространству вокруг него и за него — он поднял посох и велел ядовитым

парам смириться, а затем повелительным движением отбросил назад силу, источаемую аурой

демона.

Темнота стала еще гуще; и не нужно было обладать ясновиденьем, чтобы ощутить, как

стягиваются в эту точку силы подземного мира, как разрастается мощь демона в центре темного

облака; как приходят в движение мистические Сферы, пребывающие за пределами Сферы

видимого человеческого мира — чтобы, совместившись в указанном Князем Демонов месте,

уничтожить не только монаха, но и всю страну за его спиной, обрушив на нее дожди из кислоты и

разрушительные вихри.

Однако прежде, чем это произошло, монах улыбнулся и поднял руку, прося пришедшего

остановиться.

— Я много наслышан о тебе, и мое уважение к твоей силе и к твоим подвигам,

совершенным в древности, безмерно, — с легкой улыбкой произнес юноша. — Но должен

заметить, что сейчас ты лишь начал восстанавливать свою прежнюю мощь и потому быстро

проиграешь мне этот бой — особенно, если я призову своих родичей. Но я не хочу сражаться. Я

пришел не для войны, а для беседы,

Темнота клубилась и разрасталась, Князь Демонов увеличился в размерах и перестал быть

похожим на человека; в мглистых клубах дыма и пара скользили многочисленные черные

щупальца. Сначала казалось, что демон так и не ответит, но затем над перекрестком дорог

раздался голос, похожий на переливание тягучей вязкой жижи:

— Я тебя слушаю.

— У меня есть два дара, — сказал юноша. — Один из них — Живой Алмаз твоего брата.

Он сунул руку в складки одежды, извлек на свет мерцающий красноватый камень и

протянул его темноте.

Темная фигура стала меньше и вновь обрела черты, схожие с человечьими.

Человекодемон, окруженный ореолом ядовитого темного дыма, шагнул вперед и протянул руку.

Юноша вложил камень в открытую ладонь.

— Второй мой дар — совет, — столь же легко и непринужденно продолжил он. — Если вы

с братом ищите место на земле, где можно посеять хаос, обратите внимание на Ильсильвар. Там, под кожей человеческого королевства, притаилась организация, состоящая из людей и

бессмертных, что желают низвергнуть Князей и заменить их в управлении Сальбравой. Если ваш

обреченный, но бесспорно героический поход против всего сущего начнется на западной части

материка, если Ильсильвар превратится в пустыню, а Школа Железного Листа будет истреблена

— думаю, Князья Света удержат свою руку и не нанесут по вам немедленный удар после того, как

станет известно, что вы с Палачом возродились. На долгую задержку рассчитывать не следует, но

какое-то время у вас будет — можете попытаться за это время осуществить любой из ваших

безумных планов. Небеса уверены в своей силе и им кажется, что они готовы ко всему.

— А это не так? — Спросил человекодемон.

Монах беззаботно пожал плечами.

— Может быть, и так, может быть и нет — кто знает? Будущее предугадать невозможно…

если, конечно, ты не владеешь анкавалэном, — он улыбнулся. — Это все, что я хотел сказать. А

теперь прощай и всего наилучшего.

Он повернулся и уже вступил на призрачный путь, ведущий на небеса, как вдруг вспомнил

о чем-то, и поставил ногу обратно на землю.

— Да, и еще… Я действую от своего имени, а не от лица всех Князей Света — многие из

них слишком хорошо помнят вас и скорее откусили бы себе языки, чем вступили бы в переговоры.

Поэтому лучше бы тебе не рассказывать никому о нашей встрече. Я помог вам один раз, и, быть

может, помогу еще, но лишняя болтовня с вашей стороны может и не позволить мне сделать это.

Теперь прощай.

Монах вежливо поклонился и исчез, став тающим бликом света.

***

— Шелгефарн, сын Травгура и Элайне, первый принц света, бог смирения и послушания…

— Задумчиво произнес Лицемер, когда видение развеялось. — Когда нас убивали в Шейдобхе, о