Андрей Смирнов

хриплое карканье, вой и тонкий комариный писк — наполнили комнату, когда древнее чудовище

поднялось, чтобы встретить врага. И когда Мъяонель перешагнул порог, великан обрушился на

него всей своей мощью. Клыки и когти диких зверей разорвали Мъяонеля в клочья, а тяжелые, как

колонны, ноги втоптали пришельца в ковер. И Повелитель Оборотней уже торжествовал победу,

когда увидел, как по лапам его, которыми он рвал Мъяонеля, расползаются трупные пятна. Жгло

ступни   ног,   которыми   он   вдавил   Мъяонеля   в   пол,   и   кровоточили   десны,   коснувшиеся   плоти

пришельца. И вот, прошло еще немного времени, и Сантрис, в ужасе вжавшаяся в угол комнаты,

увидела,   что   плоть   Повелителя   Оборотней,   как   черная   жижа,   сминается   и   движется   вниз,   и

подобно дорогому плащу растекается по полу — а в центре жижи, из гниющей плоти великана,

поднимается Мъяонель. Мъяонель выпил суть своего врага одним глотком — словно умирающий

от жажды, осушающий протянутый кубок, не разбирая, что там — вода или вино. И еще увидела

Сантрис:   когда   Мъяонель   поднялся,   все   внешние   отвратительные   атрибуты   его   колдовства

исчезли, и плащ на его плечах стал просто плащом, а камзол, влажным блеском напоминавший

брюшко   ящерицы   или   змеи   —   обыкновенным   камзолом.   Исчезли   и   волки   с   вывалившимися

глазами,   и   змеи   с   человеческими   лицами   и   острыми   коготками.   Лишь   беззвучно,   как   мираж,

дрожал за спиной Мъяонеля призрачный лес, деревья в котором шевелились, словно живые.

И, забывая весь виденный ужас, Сантрис бросилась к любимому, обняла и зарылась лицом

в его камзол. Мъяонель прикоснулся к ней — но холодно было его объятие, как будто это было

объятие статуи.

— Мъяонель... — Прошептала, немея от счастья, девушка. — Ты пришел... Я думала, ты

никогда не придешь...

И снова ей почудилось, что она обнимает статую.

—  Я   должен   радоваться?   —   Спросил   с   высоты   холодный   голос.   Казалось,   Мъяонель

обращается не к ней, а разговаривает сам с собой.

—  Ты   не   рад?   —   Удивилась   она,   подняв   лицо   от   его   груди   и   потянувшись   к   губам

любимого. Он не отстранился, но и не ответил на поцелуй.

— Не знаю, зачем я пришел, — сказал Мъяонель через минуту и вечность отчужденности.

— Не знаю, почему прежде мне казалось, что следует поступить именно так, а не иначе. Однако

теперь я вижу, что в этом не было никакого смысла.

— Ты меня больше не любишь?

Он не помнил, как это было раньше, когда у него билось сердце. Он даже не понимал, чего

лишился,   однако   логика   подсказывала   ему,   что   за   вопросом   Сантрис   таится   какой-то   очень

важный смысл. Поэтому, подумав, он коротко ответил:

— Нет.

— Я тебя ненавижу! — Крикнула Сантрис.

Он не задал вопроса "за что?" или "почему?". Он задал иной вопрос:

— Зачем?

— Тебя околдовали! — Закричала плачущая девушка.

—  Я   сам   теперь   —  колдовство.   Уходи  —   или  причастишься   к   нему,   как   причастился

Повелитель Оборотней.

И едва слышно он прошептал:

— Беги!

И Сантрис бежала прочь из Башни Без Окон. Бежала, плача и оглядываясь через плечо,

бежала, видя, как из-под земли тянутся вверх стволы призрачных деревьев, а живые деревья гниют

и сочатся слизью. Бежала сквозь лес, где листья исчезали или приобретали твердость изумрудов,

где   ветви   становились   когтями,   корни   —   змеями,   а   дупла   деревьев   —   глазами.   Сквозь   лес,

заполненный мертвыми животными и порождениями мрака, сквозь лес, затянутый паутиной и

белой плесенью, сквозь лес, где прозрачные поганки дрейфовали по воздуху, а аромат цветов

дарил безумие и смерть.

А Мъяонель остался жить в центре леса. Впоследствии это место назвали Безумной Рощей.

Говорят,   что   некоторых  путников  Хозяин  Безумной  Рощи   наполовину   превратил  в  деревья,   а

некоторым   деревьям   даровал   голод   и   острые   зубы.   Впрочем,   это   место   и   раньше   не   часто

посещали. Пределы Рощи Мъяонель не покидал, а что он творил в ее сердце — о том умные люди

предпочитали не задумываться. Однако дураки-то ведь всегда найдутся!.. И вот, наступил день,

когда в Рощу отправились двое бесстрашных героев: воин, чем-то напоминающий Кермаля, и

юная чародейка — такая же беспринципная и хитрая, как и сам Мъяонель когда-то...

Но это, впрочем, уже совсем другая история.

ТИРАН

(история вторая)

В некой богатой и процветающей стране, чьи земли были плодоносны, воины — храбры и

неподкупны, крестьяне — трудолюбивы, купцы — деловиты, а женщины — сочны и желанны,

правил   жестокий   тиран.   Смертная   скука   владела   тираном,   ибо   в   пределах   его   страны   все

подчинялось ему, а иные страны лежали слишком далеко, чтобы можно было желать захватить их,

все же ближние соседи давным-давно покорились власти тирана. Ибо Казориус (так звали тирана)

владел   могущественным   волшебством   —   любого   человека   он   мог   заставить   испытывать   те

чувства,   которые   были   угодны   ему.   Четыре   десятилетия   назад   захватил   он   власть,   заставив