Андрей Смирнов

— Разве не слышали вы, что рассказала нам Леди Астана? С пренебрежением отнесся этот

пришелец к нашим обычаям и усомнился в праве Совета устанавливать законы, общие для всего

Эссенлера. Надлежит нам придти к нему с сильным войском, чтобы отбить у него все сомнения

относительно этого.

Сказал Зерем:

— Без всякого сомнения, именно так нам и надлежит поступить!

Сказал Келесайн:

—  Легко   разбросать   семена   вражды,   но   тяжело   собирать   урожай   ненависти.   Полагаю,

следует   дать   ему   возможность   осознать   свою   ошибку   и   раскаяться   в   совершенном.   Не   знаю,

принесет   ли   это   какую-нибудь   пользу,   но   даже   знай   мы   наверняка,   что   останемся   не

услышанными,   все-таки   следовало   бы   известить   его   о   последствиях,   к   которым   приведет   его

пренебрежение нашими обычаями.

Сказала Астана:

—  Хватило   нам   уже   и   одного   Гасхааля!   А   ведь   этот   пришелец   открыто   назвался   его

родичем и едва ли не осмелился требовать с нас виру за убитого! Впрочем, я против того, чтобы

приводить в захваченные им земли большое войско. Он в Эссенлере недавно, и видно, что еще не

успел распространить свою Силу. Что до его слуг и существ, несущих в себе отпечаток его магии

— то их у него покамест не так много. Говорю вам, восседающие в Совете — как можно скорее

надлежит уничтожить пришельца и все то, чего касалась его Сила. Я видела болезнь, которую он

посеял в деревьях и в самой земле. Огонь — единственное лекарство для той болезни.

Сказал Джордмонд:

— Кажется мне, что так и придется поступить нам, потому что даже если ты, Астана, чья

душа плачет и истекает кровью, когда умирает что-либо живое в Эссенлере, говоришь, что нет

иного лекарства для той земли, кроме огня — значит это, что наверняка так все и есть на самом

деле. Однако будет предоставлен чужеземцу шанс покинуть наши земли по доброй воле. Желал он

поединка — что ж, пусть с сильнейшим из нас встретится в поединке! Если устрашится он —

пусть  уходит  прочь,   если  вступит  в поединок  и  проиграет  — пусть  купит  свою  жизнь  ценой

добровольного изгнания, если окажет в битве сильное сопротивление — пусть будет уничтожен!

Сказал Тарнааль:

— Так и будет.

Четверо вызвались идти с ним — Келесайн, Астана, Архайн, Навранд. И вот, отправились

Лорды к владениям Мъяонеля. Остановившись у границы, обратились они к Хозяину Рощи и

позвали его. Когда вышел к ним Мъяонель, и приветствовал их, сказал ему Повелитель Молний:

—  Беззаконно ты поступил, Лорд, вторгшись в чужие Земли и без позволения здешних

властителей принеся в них свою Силу.

Сказал Мъяонель:

— Разве вы сотворили эти Земли? Я же не вторгался ни в чьи владения и ни с кем из вас ни

начинал   вражды.   По   праву   первого   поселенца   объявил   я   своей   эту   область,   прежде   не

принадлежавшую никому из вас.

Сказал Архайн:

— Прежде должен был ты испросить на то разрешения у Совета Лордов.

Сказал Мъяонель:

—  Я сам из числа Обладающих, и не стану ни в чем испрашивать разрешения у равных

мне.

Сказал Келесайн:

—  И все же, надлежит тебе покинуть эти Земли. Ты Обладающий Силой, это я вижу,

однако Сила твоя не творит, но лишь искажает то, что было создано другими.

Сказал ему Мъяонель:

—  Владеешь ли ты всеми молниями и грозами, какие бушуют в этих и иных Землях?

Владеет ли Астана всеми деревьями и всеми растениями во всех мирах? То, чем владеете вы ныне,

я   не   отнимаю   у   вас,   а   появившись   здесь,   подверг   изменению   лишь   то,   что   никому   не

принадлежало.

Сказал Навранд:

—  Из нитей многих Сил состоит суть Эсселера, но клубок этих нитей — один. Твоя же

нить заставляет портиться иные нити, соседние с ней.

Сказал ему Мъяонель:

— По твоим словам я вижу, что ты еще очень молод. Много ли ты знаешь о Путях Сил? Я

изучал эти Пути еще во времена, предшествовавшие появлению богов, однако и до сих пор не

могу сказать, что знаю о них достаточно. Здесь, в Эссенлере, я посеял семена волшебства, и лишь

одно из этих семян — Безумие, которым я повелеваю. Что вырастет из остальных? Я не знаю, ибо

Царство Бреда подчас творит удивительные, непредсказуемые вещи.

Сказал Келесайн:

—  Не  нуждаемся  мы в этих семенах. Если ты не уйдешь отсюда  сам,  мы непременно

изгоним тебя, хотя и не хотелось бы мне начинать новой войны в Эссенлере.

Сказал Мъяонель:

— Если слова, сказанные вами прежде, не убедили меня, то бесчестием и трусостью было

бы признать вашу правоту сейчас, когда уговоры сменились угрозами. Вчетвером ли вы вступите

со  мной  в  битву,   или  найдется   среди   вас   кто-то  один,   не   забывший   еще   о   чести   и   правилах

поединка?

Сказал Келесайн:

— Взгляни на небо, о надменный глупец!

Посмотрел Мъяонель на небо, и увидел, что озарилось оно небывалым сиянием, и в центре

того сияния движется к нему исполинская крылатая фигура со сверкающим мечом в правой руке.

Крылья той фигуры — как ослепительные нити, как лучи, рассекшие небосвод на острые осколки,

от горизонта и до горизонта. Великий страх объял Мъяонеля, когда увидел он приближающегося к

нему Стража во всем величии его.

Сказал Келесайн Мъяонелю: