Андрей Смирнов

перед   Мъяонелем   на   колени.   Обратили   они   против   Мъяонеля   и   его   спутников   самые

разрушительные заклятья, которые знали, но Мирэн вдруг выдохнул воздух, скопившийся в его

легких за все это время, и Дыхание Порчи разрушило, развеяло, разъяло все заклинания матери

Комета и его дяди.

Более ни Мъяонель, ни Мирэн не сделали ничего, но увидели Имрадим и Данира, как

поднимается на ноги Комет, как берет в руки меч и оборачивается к ним. Лицо его было искажено

бешенством, а в глазах притаилось безумие. И обратил он силу своего клинка против матери и

дяди.   И   хотя   щиты,   выставленные   ими,   отразили   большую   часть   той   тысячи   клинков,   что

направил на них Комет, некоторые клинки все-таки достигли цели. Данира, тяжело раненая, упала

на руки Имрадиму, а Комет приготовился нанести новый удар. Тогда Имрадим бросил в него

оглушающее   заклятье.   Комет,   которым   двигало   безумие,   и   не   подумал   защититься.   Заклятье

подняло   его   в   воздух   и   ударило   о   медные   плиты   балкона,   и   еще   раз,   но   по   несчастливой

случайности в третий раз Комет оказался слишком близко к краю, и, не удержавшись, упал вниз.

Мельком   глянув   во   внутренний   двор   замка,   Мъяонель   обратился   к   Имрадиму,   и,

усмехнувшись, сказал так:

— Я вижу, ты человек жестокий. Зачем ты убил его?

Закричал Имрадим, указуя на Владыку Бреда:

— Это ты — убийца!!!

Сказал Мъяонель:

— Достаточно слов на сегодня.

Он вытянул перед собой руку в черной перчатке и негромко сказал что-то. В тот же миг

воздух  между  ним   и  хозяином   замка   сгустился   и  потемнел,   и  из  того  сгущения   вышли  тени,

подобные   расходящимся   ветвям   или   гибким   серым   нитям.   Тени-ветви   окружили   Имрадима   и

Даниру и вошли в них, а когда Мъяонель потянул руку к себе, так же и тени-ветви потянулись к

нему,   сплетенные   особым   образом   —   так,   будто   бы   хранили   в   двух   клубках   два   невидимых

предмета.   Впрочем,   не   для   всех   эти   предметы   были   невидимыми   —   для   глаз   Яскайлега   и

Кемерлина эти предметы были как два полупрозрачных, тускло светящихся сгустка.

Забрав у Имрадима и Даниры их души, Мъяонель сотворил волшебную дорогу и сказал

Мирэну:

— Мне не нужен этот замок. Уничтожь его.

Мъяонель и дроу ушли, а Мирэн некоторое время стоял на балконе, призывая и копя свою

Силу. Ветер, бушевавший вокруг него, превратился в ураган, и воздух ревел, разрывая барабанные

перепонки. В какой-то момент Мирэн растворился в ветре и Силе, став их частью, и обрушился на

медный замок. Распались стены из меди, будто рисунок на листе бумаги, на который плеснули

воду, рассыпались перекрытия и опоры, словно не из металла состояли они, а из песка и трухи.

Полагающий, что медь не ржавеет — ошибается, ибо ржавчина пожрала медный замок Имрадима.

Порча,   которой   был   Мирэн,   коснулась   и   Источника,   разрушив   его,   проникла   в   подвалы,   в

подземные хранилища, в тайники, в которых копилась и пульсировала Сила, отравила и выжгла

их.   Насытив   свою   страсть   к   разрушению,   а   также   насытив   свою   Силу,   могущую   только

паразитировать,   но  не   существовать   самостоятельно,   Мирэн  ушел  из  тех  земель  и  вернулся   в

лагерь, расположенный недалеко от Безумной Рощи.

ПУСТЫНЯ

(история двадцать пятая)

…Когда Лорд Гюрза и Леди Каскавелла остановились на краю огромной безжизненной

пустыни, из желтой кожи которой тянулись к небесам острые бурые скалы, Каскавелла произнесла

с усмешкой:

—  Хотелось   бы   мне   знать,   что   имел   в   виду   наш   многомудрый   предводитель,

размышляющий не посредством разума, но посредством шевелящихся насекомых, обитающих в

его голове — так вот, что он имел в виду, посылая нас установить контроль над этим местом?

Сказал Лорд Гюрза:

—  Не вижу причин для веселья. Будь мы смертными людьми, в таком месте достаточно

было бы захватить немногие колодцы и источники, и можно было бы говорить о том, что это

место принадлежит нам. Но поскольку мы чародеи, да и те, кто противостоит нам, не чужды

волшебству, нам следует захватить все источники — но источающие не влагу, а магию. Что ты

говорила о замках, окруженных мощными защитными чарами?

— Ты предлагаешь начать с этих замков? — Спросила Каскавелла.

—  Нет, — сказал Гюрза, — сначала я хотел бы посмотреть на потайные области этой

пустыни, где находятся города, населенные джиннами и невидимками.

Каскавелла кивнула, ибо ей тоже хотелось поближе познакомиться с этими существами, и,

взяв своего спутника под руку, направилась с ним вглубь пустыни.

Вот каков был облик этих двоих:

Лорд   Гюрза   —   черноволосый,   высокий,   в   темно-серой   обтягивающей   одежде,

двигающийся легко и изящно, вооруженный двумя тонкими клинками, один из которых длиной в

две ладони, другой — в длину руки.

Леди Каскавелла — темноглазая, белокожая, одетая в голубое платье  с серебряными и

белыми узорами, поверх которого — короткий синий плащ. Ее золотистые волосы перехвачены