Андрей Смирнов

И заклял Кадмон стоявшего перед ним его именем, но будто бы в никуда кануло заклятье,

и не смогло найти своей цели.

— Твое волшебство могущественно, — молвил Каэрдин без всякой насмешки. — И в иное

время в ином месте заклятье твое подействовало бы на меня. Но в затмении мое имя звучит иначе,

чем ты слышал, и другой я ношу титул. Долго тебе придется узнавать их. А пока посмотрим, что

ты сможешь противопоставить существу, у которого нет имени, ведь даже и к таким в час, когда

солнце сокрыто, можно отыскать дорогу.

С этими словами он и в самом деле вызвал существо, не имеющее никакого названия и

приказал тому напасть на Кадмона. Но Кадмон назвал то существо и наделил его именем, тем

самым подчинив себе его, и, сделав это, обратил против Каэрдина. Тогда поднял руку Повелитель

Затмений к солнцу, скрытому темнотой, и обратил некую Силу против Кадмона, а тот не смог ни

отыскать ее имени, ни даровать ей новое. Потемнел воздух вокруг поединщиков, и исполнился

тенями,   и   из   теней   вышли   другие   существа,   подобные   первому,   призванному   Каэрдином,   и

набросились на своего былого родича, сущность которого изменил Дарующий Имена, и разорвали

его на части.

Ничего не мог противопоставить Кадмон той Силе, потому что он был как сильнейший

борец, под ногами которого вместо твердой земли оказалась вдруг глубокая яма, и он упал на дно

этой ямы, и бесплодно было все то, к чему он прикасался, и ничто не желало подчиняться ему в

том месте, куда вверг его Повелитель Затмений. И тогда увидел он, что ничто в мире сущем не

имеет своего имени или названия, которое исчерпывало бы все его свойства, и поразился своему

бессилию.   Здесь   все   соединялось   со   всем,   и   слово   «человек»   ничем   не   отличалось   от   слова

«песок», или «камень», или «огонь». Так же слова «бог» и «червь», «демон» и «агнец» звучали

одинаково и все имена были лишь тенями единого имени, которое не смел и не мог произнести

Кадмон. И тогда понял он, что Каэрдин наслал на его разум великое затмение и тем лишил его

всякой власти.

Сказал Каэрдин, приставив свой меч к его груди:

—  Что   скажешь   ты,   о   великий   боец,   ищущий   ссоры,   теперь,   когда   разум   твой   скрыт

затмением и имена отказываются подчиняться тебе?

— Умоляю тебя, — сказал ему Кадмон, — отдай мне драгоценные алмазы с твоих крыльев.

С легким сожалением посмотрел на него Повелитель Затмений.

—  Так ты безумен... — Произнес он. — Как жаль. Ни чести нет, ни славы в том, чтобы

одолеть калеку.

— Умоляю тебя, — повторил Кадмон, — отдай мне их. Возьми мои глаза в обмен на эти

камни, если так этого желаешь.

— Зачем тебе драгоценности с моих крыльев, глупец? — Спросил его Каэрдин.

—  Если   я   не   принесу   эти   драгоценности   женщине,   владеющей   моим   сердцем,   она

разлюбит меня.

— Таково было условие ее любви?

— Да.

— Что ж, — сказал Каэрдин. — Я хочу посмотреть на эту женщину.

Сказав так, он подхватил Кадмона на руки и взмыл в небо. Недолго летели они, потому как

если Кадмону не составило труда отыскать след Повелителя Затмений, то и последнему было

нетрудно найти дорогу, что привела его к месту, откуда начал Кадмон свое преследование.

Там Повелитель Затмений бросил Кадмона на землю и подошел к женщине. Он долго

вглядывался в ее лицо, а она бестрепетно выдерживала его взгляд и улыбалась ему.

— Как твое имя? — Спросил наконец Каэрдин.

— Соблазн.

Прикоснулся к ее лицу Каэрдин и сказал так:

— Ошибся тот, кто давал его. Твоя природа не исчерпывает того, что ты есть.

— Даже и Обладающие Силой могут ошибаться.

— Я знаю.

— Я говорила о тебе, милорд.

— Вот как?

—  Неверен   свет,   остающийся,   когда   наступает   затмение.   Тогда   в   мире   возникает

множество теней и иллюзий, и каждому легко обмануться.

— Будь это так, ты бы не стала предупреждать меня об этом.

—  Разве это имеет теперь хоть какое-нибудь значение? Ты смотрел на меня, ты слышал

мой голос, ты касался моей кожи. Ты — мой. Я не властна только над теми, чьи души мертвы, а

сердца подобны гладким камням, но ты не таков. Опровергнешь ли ты мои слова? Скажешь ли,

что я ошибаюсь? Скажешь ли, что твое сердце не принадлежит мне с того мгновения, как ты

посмотрел на меня?

— Мое сердце и все, чем я владею, принадлежит тебе.

Рассмеялась женщина.

—  Срежь драгоценности со своих крыльев, — сказала она Каэрдину насмешливо, — и я

буду твоей.

Взял Повелитель Затмений острый нож, и срезал сверкающие хрустальные камни со своих

крыльев. Но затем подошел он к Кадмону и вложил камни в его руку.

— Отдай ей это, — сказал он Дарующему Имена.

И еще сказал Кадмону:

— Я прощаю тебя за то, что ты напал на меня. Жизнь незнакомца — не такая уж высокая

цена, если веришь, что это удержит рядом ту, что владеет твоим сердцем.

— Мне безразлично, кто из вас двоих принесет мне драгоценности, — сказала женщина. —

Но неужели тебе нет никакого дела, что Кадмон будет владеть мной, а не ты?

— Невозможно купить то, что не имеет цены, — сказал Каэрдин.

— Я назвала цену.

— Благодарю, но я не нищий и не стану менять меньшее на большее.

— Вот как? — Рассмеялась Соблазн. — Выходит, ты слишком горд для этого?

— Да.