Андрей Смирнов

Джордмонд-Законник,   знавший   правила   волшебства,   по   которым   создавался   диск,

назначенный ему, обратил эти правила вспять. Упал на землю этот диск и стал тем, чем был

изначально — углями и пеплом.

Тарнааль же воздел меч, подаренный ему Келесайном и ударил этим мечом по диску. И

произошло   невозможное:   было   уничтожено   не   подлежащее   уничтожению.   Сколь

необыкновенные, невозможные, неизмеримые силы таились в этом клинке! Без всякого труда меч

Тарнааля рассек, раздробил и развеял девятый диск, и изничтожил волшебство, заключенное в

нем.

Затем   Тарнааль   таким   же   образом   уничтожил   все   остальные   диски,   кроме   первого,

который вернул Келесайн в колодец, кроме третьего, отправленного Ирвейгом в странствие, и

кроме восьмого, разъятого Джордмондом еще раньше.

Сказал Лорд Зерем:

—  Благодарю, Ангел-Страж. Ибо кажется мне, что тварь, направленная мною на диск,

проиграла бы эту битву.

Увидев, что Лорды уничтожили диски, Гасхааль выпустил из клетки птицу с золотым и

серебряным оперением. Пламя вокруг себя разбрасывала эта птица, и ядовитый огонь изрыгала

она — стремительная, легкая как сам воздух, не живая и не мертвая.

Когда поднялось над Островом ее пламя и приблизилось к Лордам, сказала Леди Астана:

—  Жаль,   что   нет   с   нами   Ягани.   Легко   смогла   бы   она   укротить   эту   птицу   —   ведь

несомненно, что много больше у нее власти над огненной стихией, чем у Гасхааля.

Сказал Лорд Архайн, владелец Железной Башни:

—  Хорошо, что нет с нами Ягани. Ибо, хотя разбрасывает эта птица вокруг себя пламя,

сама она состоит из металла. Поспорили бы мы с Ягани за право обладать ею, а не такая Ягани

колдунья, чтобы безопасно можно было бы спорить с ней о чем-либо.

С   этими   словами   сотворил   он   заклятье,   принуждающее   все   металлы   подчиняться   ему.

Покорно   опустилась  на   его   предплечье   птица   из   золота   и  серебра   и  так   застыла,   ожидая   его

повелений.

Гасхааль же стоял на балконе и видел это. Так же видел он, что проигрывает его воинство

воинствам, что привели с собой Лорды: без всякого труда уничтожали альвы и обитатели лунного

света его подданных.

Сказал он тогда:

— Хорошо же. Не оставляете вы мне иного выхода, кроме как воспользоваться последним

своим оружием.

И, произнеся это, раскрыл он Ларец Гибели. В тот же миг поднялся волшебный ветер,

пища   которому   —   жизнь   и   тепло,   волшебство   и  сила.   И   там,   где   дул   ветер,   несущий   в  себе

миллиарды крохотных льдинок, умирали альвы и обитатели лунного света, птицы и люди-вороны

из   Гасхаалева   воинства.   Закрылись   Лорды   волшебным   щитом   от   этого   ветра,   но   видели   они:

крошится щит и грозится вот-вот исчезнуть.

Сказал Келесайн, державший щит:

— Нет у меня силы против этого ветра.

Сказала Астана, и вторил ей Зерем:

—  Также и мы ничего не можем с ним поделать, потому что этот ветер уничтожает все

живое.

Сказал Ирвейг:

— Нет тени у этого ветра.

Сказал Архайн:

— Даже и волшебное железо заставляет он рассыпаться.

Сказала Гизгана:

— Много быстрей, чем железо, уничтожает он мои чары.

Сказал Джордмонд:

— Не по законам мира Сущего сотворен был этот ветер, и не знаю я, как остановить его.

Будь проклят тот, кто помогал Гасхаалю при его сотворении!

Сказал Тарнааль:

— Без труда преодолевает этот ветер все границы, в которые я стараюсь заключить его.

Сказал Шаркэль:

— Я попробую наслать на Гасхааля видение. Пусть призовет он ветер обратно и закроет

шкатулку.

И сделал он это — а Гасхааль не сумел защититься от его чар.

Как   только   прекратился   ветер,   переместились   Лорды   в   замок   Гасхааля,   потому   что

большинство своих слуг уничтожил Гасхааль волшебным ветром, и не нашлось никого, кто бы

теперь смог остановить Лордов. Прежде, чем Повелитель Ворон сбросил с себя чары Шаркэля,

ворвались Лорды в его заклинательные покои и выбили у него из рук Ларец Гибели.

Сказал Гасхааль, обнажив клинок по имени Вороний Клюв:

—  Кто из вас станет первым сражаться со мной? Или, как трусы, вдевятером будете вы

биться против меня одного?

Сказал Тарнааль, Ангел-Страж:

— Приговор, вынесенный тебе Советом Лордов — смерть. Я осуществлю его.

Сказал Гасхааль Ангелу-Стражу:

— Что ж, попробуй забрать мою жизнь, палач.

Шагнул к Повелителю Ворон Ангел-Страж, но Лорд Келесайн преградил ему дорогу:

— Отойди, — сказал он Тарнаалю. — Это — мой кровник.

Тогда сказал Келесайну Повелитель Ворон:

— Чем же ты собираешься сражаться со мной? Не вижу я у тебя никакого оружия.

Ничего не ответил ему на эти слова Келесайн. Поднял он руку к потолку комнаты — и

разлетелся вдребезги потолок, а вместе с ним и вся верхняя часть башни. Сумрачное небо повисло

над   поединщиками,   и   из   того   неба   ударила   молния   и   легла,   как   клинок,   в   руку   Повелителя

Молний. Удивителен был этот клинок — сверкающий, струящийся, серебряно-белый.

Сошлись в жестокой битве Повелитель Ворон и Повелитель Молний. Но много длиннее

был клинок Келесайна, способный мгновенно вытягиваться на любое расстояние, потребное его