Андрей Смирнов

крики мучеников на Мосту. Эти вопли давно превратились в звуковой фон, на который ни я, ни

Эдрик не обращали внимания.

— Закат, — сказал Эдрик, глядя, как затихают движения стальных игл Моста.

Это был последний вечер старого месяца. Мы молча смотрели на неподвижный путь. На

Слепую Гору.

Прошло совсем немного времени, и иглы задвигались — сначала неуверенно, рывками,

затем все пластичнее, быстрее. Это была завораживающая картина. Почти прекрасная. Дикие

вопли истязуемых опять разорвали воздух. Поморщившись, я приглушил заклинание,

регулирующее звуковые сигналы.

— Значит, если бросишься в Реку и останешься в живых — станешь бессмертным?.. —

Задумчиво, будто обращаясь к себе самому, произнес я. На самом деле, мне была любопытная

реакция Эдрика.

Он отреагировал почти сразу.

— Забудь об этом. Ты не сможешь. Я уже говорил тебе об этом.

— Но ты не можешь быть уверен.

— Я уверен. Думаешь, Школа не проводила экспериментов такого рода? В Реку побросали

столько неподготовленных людей, что ими можно было заселить небольшой город.

— И никто не выжил?

Эдрик покачал головой.

— Никто.

«Гуманисты, — подумал я. — Борцы за свободу человечества…»

— Я думал, вы хотите обрести силу анкавалэна, — произнес я. — А все обернулось

банальным бессмертием. Сказал бы сразу. Все хотят стать бессмертными. Зачем тебе была нужна

вся эта псевдо-бунтарская чушь?

— Это не чушь, — неохотно ответил Эдрик. Возможно, мне показалось, но я уловил в его

голосе крупицу сомнения. Что-то изменилось после длинного разговора с Фрембергом

Либергхамом. Эдрик сделался задумчив и молчалив. Впрочем, особо разговорчивым он никогда

не был.

— А что?

Некоторое время он молчал.

— Это неудача, — произнес он наконец. Мне показалось, что я ослышался.

— Что — «неудача»?

— Бессмертие. Должно быть не так.

— А как?

На этот раз он молчал так долго, что мне пришлось повторить вопрос, прежде чем он

соизволил ответить.

— По-другому. Другая рука.

— Я тебя не понимаю. Какая еще рука?

Он вздохнул.

— Что ты знаешь о бессмертии?

— Что это очень здорово.

— Я не шучу.

— Я тоже. Ну… наверное, тоже что и все. Бессмертные выходят из круга рождений-

смертей. Они обладают огромным могуществом, хотя их способности весьма различаются. До

встречи с тобой я и не знал, что бывают бессмертные… мечи-оборотни. Думал, они такие как

Фремберг… или как боги.

— Считается, что существует три поколения бессмертных, — сказал Эдрик. — К первому

принадлежат те, что были предвечно рождены Светилами. Ко второму — такие как Фремберг. К

третьему — такие, как я.

— Ты говорил, что у ваших… настоятельниц другие способности. Не такие, как у мужчин.

— Да, третье поколение довольно разнообразно. Все эти способности соответствуют

предметам в руках Картваила. — Поймав мой вопрошающий взгляд, он объяснил. — Когда мы —

тем или иным способом — подходим к бессмертию, наше сознание переноситься в особое место,

называемое Разбитым Храмом. Оно принадлежит Картваилу…

— Я думал, этого Лунного Князя давным-давно испепелило Солнце.

130

— Да, он лишен присутствия в мире яви, — Эдрик пренебрежительно махнул рукой, как

будто речь шла о каком-то несущественном обстоятельстве. — Но он не перестал быть тем, кто он

есть: стражем границ, хозяином рубежей. Поэтому, переходя грань между жизнью и бессмертием, мы неизбежно сталкиваемся с его присутствием и созерцаем Разбитый Храм, где стоит его статуя.

Возможно, ты знаешь, что у Картваила шесть рук. Они олицетворяют все возможные формы

бессмертия. Правая верхняя рука поднята над головой, и в ней Картваил держит чашу. Чаша

соответствует силе первого поколения — тех, кого мы сейчас чаще называем «богами». Именно в

чаше содержался анкавалэн до того, как боги утратили его. В левой руке, на уровне лица, Лунный

Князь сжимает жезл. Это символизирует силу, которой обладают бессмертные чародеи, маги и

мудрецы. Третье поколение — три руки на уровне туловища. Венец, маска и меч.

— И что это значит?

— Мне был дан меч. Получившего венец впоследствии назовут младшим богом или

властителем демонов. Он становится богом того или иного места, управляя локальной областью

где-нибудь в Верхних или Нижних Мирах. Получивший маску приобретает способность к

трансформации. Он не привязан к какому-то определенному облику, как оборотень. Может стать

чем угодно… Шестая, последняя рука — особенная. В ней ничего нет, и ее Картваил держит

напротив груди, ладонью к себе. Никто и никогда не приобретал дар, сокрытый в пустой руке.

Предполагается, что его получит тот человек, в котором раскроется сила анкавалэна. Поэтому

последняя рука Картваила пуста: она лишь укажет на избранника, но ничего ему не даст. Конечно, никто не может знать точно. Это лишь предположение. Школа всегда ставила своей целью

получить именно этот дар — дар, которого нет. Но пока — безуспешно. Маска, иногда венец,

редко — меч. Три формы бессмертия, доступные для таких, как мы. Но как достичь нашей

настоящей цели, мы пока не знаем. И никто не знает.

— И ты считаешь это неудачей? — Я покачал головой.

— Да.

— Мне бы твои «неудачи»…

Эдрик не ответил.

Потребовалось некоторое усилие, чтобы отвлечься от мыслей о бессмертии и вернуться к