Андрей Смирнов

И тем не менее, Стража не оказалось на месте, как и охраны, и это могло означать только

одно: кто-то все-таки сумел проникнуть в жилище Пепельного Мага. Проник, уничтожил охрану

и… ушел.

Ситуация выглядела очень странно, и чем больше Фремберг думал над ней, тем меньше

она ему нравилась. Кому и что могло понадобиться тут в его отсутствие?.. На первый взгляд, ничего не было украдено. Отложив дневники, Фремберг спешно направился в зал, где находилось

Центральное Сплетение — часть Источника, воплощенная в видимом мире, и одновременно —

место, откуда осуществлялось наиболее полное управление всеми заклинательными системами

Обсидиановой Башни. Больше всего Фремберг опасался того, что неизвестный гость мог

незаметно вмешаться в работу Башни, подсоединив к системе пару-тройку собственных

заклинаний, которые могли придти в действие в самый неподходящий (для Фремберга) момент.

Но ничего подобного он не обнаружил.

Зато он нашел кое-что другое.

Точнее — кое-кого.

Башня могла произвольно меняться, перераспределяя живой обсидиан, из которого она

состояла, внутри себя в любые формы. Время от времени (обычно — по желанию ее хозяев) в

Башне возникали новые помещения и исчезали старые, комнаты превращались в залы, лестницы

— в коридоры, и наоборот.

Просматривая текущее состояние Башни, на нижних этажах Фремберг обнаружил

несколько новых комнат. В пяти из них лежали мумифицированные останки вооруженных людей.

В шестой и последней находился живой пленник.

Фремберг удивился.

На вопрос, как ему удалось обойтись без воды и пищи более семи лет (по его собственным

словам) пленник отвечать отказался и вообще повел себя, с точки зрения Пепельного Мага, нагло

и высокомерно. Фремберг решил не церемониться, но… с помощью заклятий сломать волю и

проникнуть в сознание этого человека он так и не смог. По всему выходило, что пленник — или

кто-то из его мертвых дружков — исхитрился-таки уничтожить Стража, после чего в действие

вступила сама Башня, организовавшая путем перераспределения массы внутри себя, шесть

превосходных новых тюремных камер. Фремберг знал, что в некоторых случаях Башня способна

действовать самостоятельно, однако за прошедшие годы так и не сумел до конца понять «логики»

ее поступков.

Башня поймала воришек, но кормить их, конечно, не стала.

Тем не менее, один выжил.

И даже не особенно исхудал. За семь с половиной лет.

…И вот теперь уже целую неделю хозяин Обсидиановой Башни размышлял, как ему

поступить с наглецом: обречь на идиотизм, но любыми способами выкачать нужные сведения,

убить или просто отпустить.

Немного постояв на балконе, подышав влажным морским ветром и полюбовавшись

закатом, Фремберг пришел к выводу, что жестокие решения рождаются от бессонных ночей,

выматывающей интеллектуальной работы и долгих часов, проведенных в закрытых помещениях.

Пепельный Маг и сам не так давно находился в схожем положении, кроме того, пленник показался

колдуну довольно любопытной личностью. И Фремберг решил отпустить его.

Но не бесплатно.

Комната. Гладкие черные стены, без дверей и без окон. Ни табуретки, ни матраса. Нет

даже вороха соломы.

4

Человек, лежавший, закинув ногу за ногу, на полу камеры, равнодушно смотрел, как в

гладкой стене появляется крохотное окошечко. Обсидиан оплывал, словно черный воск. В

образовавшемся отверстии показалось лицо хозяина Башни.

Со своей стороны Фремберг рассматривал пленника — худощавого, высокого воина в

добротной кожаной одежде, расположившегося прямо в центре камеры на собственном

поистершемся синем плаще.

— Тебе не надоело молчать, Эдрик? — Спросил он наконец.

Этот вопрос Эдрик пропустил мимо ушей.

— Ты испытываешь мое терпение.

— А ты — мое, — хмыкнул пленник.

Фремберг почувствовал как в нем, против воли, поднимается раздражение. Кем вообразил

себя этот наглец?..

— Хочешь остаться тут навсегда? — Пригрозил он.

— Нет. — Спокойно, почти равнодушно ответил пленник.

— Тогда отвечай на мои вопросы.

— Я уже все рассказал.

— Не все.

— Все, что мог. В остальном меня связывает клятва. И нарушать ее я не намерен.

— Клятва кому? — Фремберг криво ухмыльнулся. — По твоим же словам выходит, что

твой господин мертв.

— Ты плохо слушал меня, колдун. Я служил герцогу Ульфилу, потому что мне это было

выгодно, но клятвой молчания меня связал не он.

— А кто?

— Неважно.

— И что же теперь прикажешь делать мне? Дожидаться, пока твоему учителю не придет в

голову блажь снова послать кого-нибудь в мою Башню?

Эдрик усмехнулся.

— Можешь не беспокоиться: мой учитель не имеет к этой неприятной истории никакого

отношения.

— Он что, выгнал тебя?

— Нет.

— Он тоже служил Ульфилу?

— Нет.

— А что же произошло?

— Где?

— Перестань валять дурака, Эдрик. Как ты оказался на службе у герцога?

— Пришел и нанялся.

— Для чего?

— Все мы хотим хорошо жить, вкусно есть и мягко спать, — философским тоном заметил

заключенный.

— Что, твой учитель не смог дать тебе всего этого? — Фыркнул хозяин Башни, надеясь,

что хотя бы его презрительный тон спровоцирует Эдрика на неосторожный ответ.

Фремберг просчитался. Эдрик, будто бы ничего не заметив, спокойно пожал плечами.