Андрей Столяров

Опять-таки позже, после допроса пленных, выяснилось, что террористы действительно целились в соединительную галерею. Они таким образом хотели отрезать Виллему путь под Купол. Павильон же, в связи с особенностями местного климата, собран был из легких древесных пород, он при взрыве не рухнул, а лишь опрокинулся и сложился, к счастью, все-таки приняв на себя часть ударной волны. Дафна отделалась небольшими уши­бами, как впрочем и Чак, сидевший рядом со мной. Из техников тоже почти никто серьезно не пострадал. И совершенно не по­страдала Ай Динь — несколько мелких царапин, и все. Конечно, я еще ничего об этом не знаю. Я пока не в со­стоянии разобраться, что тут произошло. Вместе с тем мысль о Дафне заставляет меня под­няться на ноги. Это не просто: при каждом дви­жении внутри у меня что-то как будто рвется, отдаваясь вспыш­ками бо­ли. Соображать тем не менее я начинаю го­раздо лучше. Я отчетливо вижу, что второй вертолет уже приземлился непода­леку от первого, и из него, как двуногие тараканы, выскакивают и бегут ко мне люди в черных комбинезонах. На головах у них балаклавы — матерчатые, со страшными дыр­ками для рта, ушей, носа и глаз, каждый движется какими-то неестественными рыв­ками и каждый (меня точно бьет током) держит в руках автомат. До них метров тридцать — сорок, не больше. Передний вдруг сдергивает балаклаву с лица, и я с ужасом узнаю в нем Юсефа — откуда он здесь? Юсеф отчаянно машет мне свободной рукой…

Недели че­рез две, когда Юсеф уже давно будет мертв, а я сам, словно новорожденный, очнусь в арконской реанимации и начну кадр за кадром прокручивать в голове данный сюжет, то внезапно пойму: он мне командовал, чтоб я лег — пытался меня спасти, не хотел убивать. Но в данный момент я, разумеется, ни­чего этого не понимаю. Тем более что периферийным зрением вдруг замечаю Виллема: похожая на подростка, осыпанная муч­ной пылью фигура, ощупывая воздух вокруг себя, неуверенно, спотыкаясь, бре­дет по направлению к Куполу. Только, если уж точно, не к Куполу, а по касательной к краю его. (Сам Виллем мне потом объяснит, что от удара утратил ориентацию, вообще — как бы ослеп.) И вся она, то есть фигура, такая слабая, беззащитная, такая потерянная — мысля­щий тростник среди бушующего огня — и уже ясно, что внутрь Купола Виллему по этой траектории не попасть, он пройдет мимо — в смертельную песчаную пустоту.

Каким-то странным образом я оказываюсь рядом с ним, хватаю за плечи, разворачиваю лицом к защитному полю — вдоль силовых линий его струится и оседает дым. Мне даже в голову не приходит, что человек впервые физически прикоснулся к арконцу. Ни одной мысли у меня в сознании нет. Я сделан из чистой боли. У меня вместо мозга — кромешный нейронный распад. Кружится пепел, воздух вокруг пузырится, как в каше, взметывается и кипит. И опять-таки я, конечно, еще не знаю, что террористы, принадлежащие все к тем же бригадам смертников «Аль-Хазгар», получили приказ захватить Вил­лема живым или мертвым, в первом случае как заложника, а во втором — просто убить. Убить — чтобы разорвать навсегда связь Аркона с Землей. Ничего из этого я не знаю. Я как зомби: не знаю вообще ничего. Я даже не понимаю, почему вдруг получаю в спину два сильных толчка и почему у меня так резко слабеют и, будто резиновые, подги­баются ноги. Мне кажется, что я — это уже не я, а кто-то другой. Мое существование завершено. Я, как глыба, рухнувшая с небес, обваливаюсь на Виллема со спины, сминаю его, уходит земля из-под ног, накатывается грохочущая волна, и мы оба, словно призраки в преисподнюю, проваливаемся куда-то во тьму…

4

День этот с самого начала летит кувырком. Ровно в восемь ут­ра Марина Тэн, наш уникум-полиглот, объявляет по громкой связи, что, согласно прогнозу метеорологов, на Центр движется песчаная буря, самум. Предполагается, что начнется она около де­вяти часов, достигнет максимума к десяти и продлится примерно до одиннадцати — одиннадцати тридцати. Никакой опасности нет, бодрым голосом заверяет слушателей Марина, прини­маются все необходимые меры, однако в этот период выход из по­мещений категорически запрещен. Повторяю: выход из жи­лых корпусов категорически запрещен. Соответственно, плано­вый ра­унд переговоров, назначенный на десять утра, отменяется. О дальнейших изменениях в распорядке дня мы вас известим. Следите за информацией.