Андрей Тарковский. Стихии кино

Уже гораздо более профессиональным представляется снятый для Центрального телевидения фильм «Сегодня увольнения не будет» (1958), который произвел большое впечатление на сверстников Тарковского по ВГИКу и на десять лет вошел в телевизионный репертуар на День Победы. Этот фильм тоже не вполне самостоятелен. В нем прослеживается явное влияние неореалистического нуара Анри-Жоржа Клузо («Плата за страх» (1953))[34]. Подобно Клузо, Тарковский и Гордон пользуются приемами саспенса, для того чтобы создать метафизическую глубину внутри неприукрашенного изображения вещественно-социального мира. Парадоксальным образом даже в своих заимствованиях из западного кино Тарковский остается вполне советским художником, поскольку они не выходят за пределы общего канона и широко распространенного набора тематических и стилистических штампов. «Советскость» Тарковского особенно хорошо видна по широко разрекламированному сценарию «Антарктида, далёкая страна» (написан в соавторстве с Андреем Кончаловским и Олегом Осетинским, фильм по нему так и не был снят), который представляет собой героическую историю геологической экспедиции, укладывающуюся в традицию, ведущую от «Семерых смелых» Сергея Герасимова (1936) к «Неотправленному письму» Михаила Калатозова (1959)[35]. В летний перерыв между этими двумя ранними фильмами Тарковского направили работать ассистентом режиссера у Марлена Хуциева на съемках картины «Два Фёдора» (1958), в которой главную роль играл Шукшин. Так Тарковский не только совершенствовал свои навыки у самого новаторского молодого режиссера времен «оттепели», но в лице Хуциева обрел друга и союзника во всех грядущих испытаниях.

По сравнению с ранними фильмами Тарковского в стиле нуар, его первый самостоятельный фильм «Каток и скрипка» кажется невинной и безвредной кинопоэмой или даже киносказкой, которая могла бы считаться провокационной лишь в силу своей радикальной наивности. В центре картины находится дружба между молодым музыкантом Сашей и водителем катка Сергеем (Владимир Заманский), который спасает мальчика (и его хрупкую скрипку) от хулиганов, околачивающихся в его дворе. Москва к тому времени еще не совсем оправилась после войны. Кроме ветерана Сергея, взрослых мужчин нет. Всем командуют женщины, ни одна из которых не изображена с симпатией. Саше остается лишь мечтать о лучшем мире мужской дружбы, о музыке, об игре света в витринах магазинов и в лужах после весеннего ливня, в конце концов, о танце волшебных, в его представлении, разноцветных катков, но мать и учительница музыки постоянно возвращают его в жестокий мир общественных приличий и ограничений. В фильме много очевидных ляпсусов. В самом начале его мы видим дворового мальчика, играющего в мяч и продолжающего изображать игру даже после того, как мяч он уже давно уронил. Если бы его режиссер не стал тем Тарковским, которого мы знаем, мы бы и не вспоминали о фильме «Каток и скрипка».

Однако «Каток и скрипка» – это не только дебют Тарковского и начало его многолетнего сотрудничества с Андреем Кончаловским (они вместе написали сценарий фильма), оператором Вадимом Юсовым и композитором Вячеславом Овчинниковым. Во-первых, он представляет собой как бы окончательный свод всех приемов, которым Тарковский научился во ВГИКе, и заодно робкий жест в сторону их преобразования в его дальнейшем творчестве. К тому же, поскольку Тарковский работал над ним под пристальным наблюдением начальства, «Каток и скрипка» оказался одним из наиболее полно документированных его фильмов, свидетельствующих о становлении стиля Тарковского в реальном времени и выявивших главные точки напряжения между этой формирующейся поэтикой и установленными техниками и практиками советского кино. Ведь даже этот невиннейший короткий фильм едва не запретили, и его трудный путь к экрану положил начало тому враждебному духу, который характеризовал взаимоотношения между Тарковским и советской киносистемой на протяжении всей его творческой жизни.