Андрей Тарковский. Стихии кино

Как в случае с «Солярисом», на «Сталкере» Тарковскому была предоставлена значительная автономия, лишь бы он твердо придерживался жанра научной фантастики и не говорил и не показывал ничего, что зрители могли воспринять как намеки на Советский Союз, его положение в мире или его руководителей. При этом власти сильно просчитались, не только не заметив важные детали, например наличие советских денег у Кельвина и довоенные эстонские монеты в «Сталкере», но и тупо не видя, в какой степени оба фильма, как и все творчество Тарковского, были неотделимы от всего культурного и материального мира, в котором они были созданы. Вероятно, Тарковский преднамеренно осмеивал свои отношения с начальством в сцене допроса космонавта Бертона в «Солярисе», в которой недоверчивые и ехидные оппоненты (многих из них играют друзья Тарковского, например сценарист Александр Мишарин и режиссер Баграт Оганесян) пытаются дискредитировать честного и наблюдательного пилота. Сходство с заседанием художественного совета на «Мосфильме» особенно разительно там, где начальники смотрят кинопленку, на которую Бертон пытался заснять таинственные формы, явившиеся ему на планете Солярис. «Это всё? Это весь ваш фильм?» – удивляется первый оппонент. «Но мы ничего не поняли! – вставляет второй, наиболее агрессивный начальник. – Вы сняли облака! Почему вы снимали одни облака?» Приблизительно так, вероятно, и Тарковский воспринимал упреки в его адрес, когда показывал начальству атмосферные фильмы, далеко превосходящие их представления о сценарном замысле.

Даже во время продолжительных простоев между картинами, пока Тарковский ждал утверждения сценариев, смет и съемочных планов, он находил изобретательные способы развить элементы своей кинопоэтики (и заодно подзаработать). В 1965 году он поставил радиоспектакль по рассказу Уильяма Фолкнера «Полный поворот кругом», а в 1975–1976-м – «Гамлета» в московском Театре имени Ленинского комсомола с участием его любимых актеров. Правда, многие из этих побочных проектов разделили трудную судьбу его фильмов. Как и «Андрей Рублёв», «Полный поворот кругом» был задуман при Хрущёве, а осуществлен уже при Брежневе, то есть уже не в «оттепель», а в полный застой. Из-за пацифизма рассказа и необычного звукового оформления спектакля, «Полный поворот кругом» передавали лишь однажды при жизни Тарковского, 14 апреля 1965 года, и то лишь по Средней Азии, вместо обычного ночного концерта классической музыки[96]. В документальном фильме 1976 года о Маргарите Тереховой упоминается, что она играет роль королевы Гертруды, но умалчивается о прославленном режиссере постановки и о ее недавней роли в «Зеркале» – роли, в которой она достигла наибольшего признания как киноактриса.

Тарковский периодически работал и на фильмах других режиссеров: как сценарист и художник – на картине «Один шанс из тысячи» Левона Кочаряна (Одесская киностудия, 1968), как художник – на «Терпком винограде» Баграта Оганесяна (Одесская киностудия, 1973) и «Гадании на ромашке» Пеэтера Урблы и др. («Таллинфильм», 1977)[97]. В титрах фильма «Берегись, змеи!» Загида Сабитова (Узбекская киностудия, 1979) Тарковский указан как сценарист, но в дневнике он пишет, что «Это писал не я, а [Аркадий] Стругацкий, по его просьбе, для денег. А фамилия моя для быстрой проходимости»[98]. Молва также стойко ассоциирует его имя с рядом других картин, хотя его роль не зафиксирована в титрах или в официальной документации; это «Красные пески» Али Хамраева и Акмаля Акбарходжаева («Узбекфильм», 1968), «Конец атамана» Шакена Айманова («Казахфильм», 1970) и «Лютый» Толомуша Океева («Казахфильм», 1973). Стоит упомянуть еще и «Телохранителя» Али Хамраева («Таджикфильм», 1979), снятого без прямого участия Тарковского, но в качестве среднеазиатского ответа на «Сталкера»: в картине были задействованы три главных актера «Сталкера», композитор Эдуард Артемьев, художник Шавкат Абдусаламов и оператор Леонид Калашников, и съемки проходили на натуре, где первоначально должен был сниматься «Сталкер». В чем бы ни выражалось и как бы широко ни было известно его участие в них, эти фильмы мало прибавили к славе Тарковского. Скорее они лишь подчеркивают его отличие как режиссера на фоне обыденной советской кинопродукции. Но готовность Тарковского принять в них участие, несомненно, укрепила его позиции в советской киносистеме и помогла сделать его стиль эталонным для целого поколения кинематографистов, делающих поэтическое кино, что особенно видно по творчеству такого выдающегося режиссера, как Али Хамраев, с которым Тарковский учился во ВГИКе.

Тарковский в роли белого офицера. Кадр из фильма «Сергей Лазо» (1967), режиссер Александр Гордон