Андрогин

– Сегодня утром в город приехал один хитрый босяцкий цирк. «Олимпус» называется. Знающие люди мне рассказали, что этот вертеп отличился во многих темных историях. Его теперешний владелец Антонио Федеш некогда в Трансильвании проходил первым свидетелем по делу чернокнижника Баль-Садоча, а акробат Дальфери, бегающий там по канату, на самом деле никакой не акробат, а самый настоящий buli[68], разыскиваемый полицией Испании и Неаполитанского королевства. Настоящая фамилия того головореза – Ландриани. Его обвиняют в заговоре с целью убийства дофина Карла[69] и в организации trattamento di coltellate[70], во время которого, кроме всего прочего, зарезали двух королевских судей, привезенных дофином из самой Севильи. Этот чертов «Олимпус» появился в Генуе как раз перед тамошним восстанием. Говорят, что в цирковых повозках доставляли ружья для бунтовщиков. Очень подозрительный вертеп, ваша светлость. Странствующие цирки все подозрительны, но от этого на десять лиг воняет заговорами и темными делами. Например, в этом вертепе совсем не держат тех уродов и лицедеев, ради которых народ и ходит смотреть цирковые представления. Нет бородатых женщин, толстяков, карликов, поглотителей огня и хвостатых мальчиков. Разве не странно, ваша светлость?

– Действительно, какое-то извращенное место, – согласился Рески.

– Странствующее извращенное место, – усложнил агент.

– Не забывайся, Марк, – вдруг разозлился граф. – Я нанял тебя не в качестве поэта, а в качестве шпиона.

– Ваша свет…

– Докладывай дальше. Но без… метафор.

– Так вот, ваша светлость, сегодня после обеда к этому вертепу приходил известный нам кавалер Цельбе. Он о чем-то беседовал с Федешем, а потом забрал с собой некоего молодого парня, ехавшего с цирком из самой Польши.

– Циркача?

– Не ясно. Говорят, что во время цирковых представлений парень играл на флейте. Также поговаривают, что раньше этого флейтиста в «Олимпусе» никто не видел. Вот, к примеру, Ландриани с ними уже третий год, а флейтист появился всего несколько недель назад. До этого они справлялись без флейтиста. Откуда он взялся, никому не известно. Похож на поляка, худощавый, высокий, белокожий, с темными глазами.

– И куда же Цельбе повел его?

– К новому палаццо графа д'Агла.

– Жениха Клементины?

– Да, ваша светлость, к тому желтому палаццо со слюдяной крышей, в котором Асканио д'Агла собирается жить после женитьбы на Клементине, младшей дочери Гино Анатолли.

– И циркач до сих пор там скрывается?

– Наверное.

– Ты что же, не поставил своих людей следить за домом д'Агла?

– Нет, ваша светлость. Я ждал ваших указаний.

– Зря. Ты поступил неразумно.

– Я понял. Прошу вашу светлость простить мою ошибку. Но, говоря по правде, этот парень совсем не похож на значительную персону. Он весьма бедно одет и выглядит… – агент умолк, подбирая точное слово.

– Больным, спитым?

– Нет, ваша светлость, не больным и не спитым… Как бы это вам объяснить… У него глаза такие же, как у падре Виджилио, когда тот проповедует о маленьком Иисусе.

– Ты имеешь в виду того забавного священника из Монфальконе?

– Да, ваша светлость, того нищеброда, который все время ходит в засаленной рясе и проливает слезы над каждым дохлым воробьем. Такие люди, ваша светлость, не бывают ни шпионами, ни мятежниками.

– Но из таких людей выходят савонаролы[71], – проворчал граф Рески.

– Прошу прощения, о чем это вы, ваша светлость.

– Это я не тебе, Марк. Не тебе… Ты, кстати, имел сегодня возможность заработать несколько монет, но не позаботился о наблюдении за домом д'Агла. Поэтому сейчас же выпрыгивай из моей кареты и беги туда.

Яремче, август, наши дни

Александру Петровичу не спалось. Отправив брата с его сокровищами в верхнюю комнату, он уже не смог восстановить душевного равновесия. Его раздражали звуки: лай соседских собак, гудение трансформатора, безнадежное трепыхание ночной бабочки-бражника меж оконных стекол. Алкоголь не помог. Старший Вигилярный побродил по комнатам первого этажа, накричал на дочь из-за неприбранной комнаты и сел покурить на террасе.

Противоречивые мысли роились в его голове. С одной стороны, дороживший своей репутацией сын капитана не хотел иметь ничего общего с той мутной историей, в которую вляпался Павел Петрович. Уголовщина с детских дворовых лет вызывала у Александра Петровича стойкое отвращение. В свое время он запретил домашним смотреть сериал «Бригада» и не уставал следить за окружением старшей дочери, достигшей опасного возраста. Чтобы там не завелся – не приведи Боже – какой-нибудь смазливый блатной типчик.

Но, с другой стороны, текст экспертного заключения стоял у него перед глазами. За последние часы он столько раз перечитал его, что мог цитировать по памяти. Особенно такие выводы эксперта: