— С первым апреля, — пояснил Штирлиц. Эсэсовцы понимающе заулыбались. В это время в Центре хохотали до упаду.
«Когда-нибудь у меня будет генеральская дача, почти такая же», — позволял себе иногда помечтать Штирлиц, глядя на свой дом в берлинском предместье.
Войдя в свой кабинет, Мюллер застал Штирлица, роющегося в его бумагах.
— Вообще-то это мой кабинет, Штирлиц, — спокойно сказал Мюллер.
— Разговорчики! — прикрикнул полковник Исаев.
Кэт села в машину и дала газу. Она не знала, что Газ работает на гестапо.
Конец войны. В Рейхстаге все пьянствуют. Гитлер бродит по кабинетам, и никто не обращает на него внимания. Заходит в кабинет Штирлица. Тот вскакивает с криком «Хайль Гитлер!».
Гитлер устало:
— Хоть бы ты, Максимыч, не подкалывал.
— Штирлиц, как ваше настоящее имя?
Штирлиц понял, что выкручиваться бесполезно.
— Тихонов, — ответил Штирлиц и тут же задал встречный вопрос:
— А ваша?
— Броневой.
— Вот вы, Мюллер, и попались!
— Вам крышка, — сказал Мюллер.
— Почему только одна? — возмущенно спросил Штирлиц, — в сентябре по десять штук давали.
— А теперь вы, Штирлиц, — сказал Мюллер, сдав кровь на СПИД. «Это провал», — подумал Штирлиц. Вместо голубой арийской крови в пробирку предательски капала родимая красная.
В комнате потух свет.
— Добрый вечер, Холтофф, — сказал Штирлиц. Ответа не последовало. Штирлиц не знал, что свет отключили во всем квартале.
— Штирлиц, хочу вас удивить, — сказал Мюллер.
— Я весь во внимании.
— Кэт, оказывается, русская пианистка.
— Неужели еврейка? — удивился Штирлиц.
Шелленберг дал Штирлицу наводку.
«Немного, зато в валюте», — подумал Штирлиц пряча в карман рейхсмарки.
— Что это вы мне принесли, Штирлиц? — удивляется Шелленберг.
— Это разрешение с основной работы на совместительство, — буркнул Штирлиц.
Совесть чекиста не позволяла ему незаконно получать вторую зарплату.
— Барбара, у вас не найдется чашечки кофе? — устало спросил Штирлиц.
— Кофе нет, но есть чай, — радостно захлопотала Барбара.
«Да, наши уже близко», — подумал Штирлиц.