Анфиса

К обеду, как и обещала Василиса, я стал почти как огурчик, только что без пупырышков – правая рука и плечо работали плоховато. Но это не страшно – постепенно восстановятся, почему‑то не умели мои замечательные колдуньи моментально реабилитировать после сильных ранений, мне уже несколько раз через такое проходить доводилось. Мы с Василисой надели праздничную одежду, хотя последнее время я обнаглел и носил парадные наряды нашего клана словно повседневные, да и Василиса тоже вовсю пользовалась сарафанами – на все боевые вылазки так и одевалась, почему‑то предпочитая их более удобным брючным вариантам. Может, чтобы подчеркнуть свою приверженность волшебству вместо физической силы, кстати сказать, я её в брюках ни разу и не видел – может, она принципиально не признаёт их? Но это не важно, главное, что мы облачились в совершенно новые комплекты и выглядели, если верить словам Василисы, чрезвычайно нарядно.

По пути мы зашли к бабе Вере, Василиса долго открывала ларчики, пока не нашла совершенно шикарный подарок: золотые серьги с огромными, почти чёрными камнями в мелкую светлую блёстку. Я почувствовал, что передо мной не простая вещь, и спросил Василису:

– А какие в них магические свойства? И что это за камень?

– Почувствовал? Серьги ясности разума, и камень в них особенный – авантюрин из единственного волшебного месторождения. Яна ведь новичок, а камни защитят её от возможных ментальных атак. Кстати, эти серьги принёс ты – за пазухой среди прочих безделушек, когда непроизвольно ограбил Ивана.

Уже перед самым выходом произошла перепалка с бабой Верой по поводу алкоголя. Василиса попросила, чтобы кое‑кто не усердствовал со спиртным. На что Яга в грубой форме возразила и, ссылаясь на заслуги и почтенный возраст, заявила, что ограничивать себя не намерена. Весь диалог протекал в весёлой непринуждённой форме с большим количеством ненормативной лексики со стороны бабы Веры, поэтому меня, чтобы не мешал разговору, Василиса отослала подождать в баню. Может, она имела в виду переносное значение этого слова, но я решил сходить в настоящую – где парят и лечат.

Зашёл в предбанник и сел на лавку – именно сидя на ней я и ел печёное мясо с чесноком в мой первый визит. Новобранцы из бани уже съехали, так как Заповедный лес подготовил Славику и Мишке два дома, куда они со своими дамами и переехали. Посмотрел на дверь и вспомнил, как я тут скользил, когда меня целовала Анфиса, – висел, уцепившись за ручку, и перебирал ногами, пытаясь обрести точку опоры. Как же давно и совсем недавно всё это происходило! А ещё чуть раньше здесь баба Вера лечила меня от заклинания земли, насланного моей бывшей пассией. Вот только непонятно – почему мне тогда показалось, что Яга боится, что я съем всё мясо и им ничего не останется, – ведь стоит только захотеть и Заповедный лес всё исполнит! А ещё я непрерывно повторял фразу: «Сытое брюхо к эротике глухо», сейчас‑то мне смешно, а ведь тогда сильно напугался. И как же давно это происходило! Хотя если посмотреть по календарю, то окажется, что и месяца не прошло!

Наверное, в жизни каждого человека наступают подобные этапы, когда события несутся с такой скоростью, что их едва успеваешь замечать. А потом вспоминаешь прошедший период и с удивлением понимаешь, что всё случилось за чрезвычайно короткий срок. А ещё бывают такие моменты, которые кардинально меняют твою судьбу, их продолжительность тоже, как правило, ничтожно мала по сравнению с другими этапами, зато о них вспоминают всю оставшуюся жизнь. Например, мои родители всё время вспоминали своё первое путешествие на море – сколько с ними в тот раз приключений и неурядиц произошло, на десять поездок с лихвой хватит. Ведь потом у них случались интересные и увлекательные происшествия, а вот больше всего запомнился почему‑то именно трёхдневный спонтанный тур.

Сидя в просторном предбаннике, я вспоминал события последних дней и всё больше осознавал, что у меня как раз и наступил тот самый прекрасный период жизни, когда за один день случается столько, сколько раньше не набиралось и за месяц; когда за несколько часов получаешь такое количество счастья и радости, сколько раньше не видел за год; и когда каждый шаг, каждое слово и каждый поступок отливаются в бронзовый исторический памятник, к подножию которого мне предстоит возвращаться всю оставшуюся жизнь. Уже потом, когда повзрослею и стану рассказывать эту историю моим детям и внукам, я и сам начну удивляться: разве может так измениться человек за столь короткий промежуток времени? И дело даже не в том, что я «подкачал мышцу», как сказал бы Венька, и обрёл новые навыки, – самые сильные изменения произошли и во мне самом. И если бы тот молодой человек, которым я был месяц назад, посмотрел на меня сегодняшнего, то бы точно сказал: «Нет! Да вы что? Это точно не я!»