Ангарский сокол

– Ясно, спасибо за науку, Василий Михайлович. Ты когда в Енисейск возвращаешься? – спросил боярина Грауль.

– Не скоро, Павел. Дел много тут, покуда дьяк Парамон Хватов заместо меня в Енисейске будет.

Когда пирующие бояре вконец перепились, ангарцы смогли уйти с царского банкета, раскланявшись с Беклемишевым в первую очередь. Остальные, казалось, и вовсе не заметили их ухода. Всё тот же подьячий Афанасий, что привёз сегодня послов в Кремль, увозил их и обратно, усадив в возок. Ехали теперь по Москве глубокой ночью, возница, жалея послов, не спешил. Но Кабаржицкому от этого было не легче – то и дело он порывался вывалить содержимое желудка себе под ноги. Наконец, когда его совершеннейшим образом припёрло, Павел забарабанил в стенку возка, принуждая возницу остановиться. Сказался-таки царский стол, где в гостей вливали и впихивали всё подряд на стол выставляемое! Кабаржицкому помогли выбраться из возка, Грауль же вылез сам. Павел за столом старался себя контролировать, поэтому ему было намного легче. Кабаржицкого здорово шатало, но когда ему предложили снова залезть в возок, он пьяно воскликнул:

– Шеф, в эту душегубку я не полезу! – и замахал на служку руками. – Поди ты прочь со своим тарантасом!

– Видел бы тебя сейчас Соколов, – ощерился Павел и обратился к растерявшимся мужикам: – Ребята, мы пройдёмся пешком. Надо воздухом подышать, оклематься малость. Свободны! Вон наш двор уже.

Возок и пару конных стрельцов ангарцы проводили глазами, стоя у забора соседнего постоялого двора. А уже у своих ворот, когда послы хотели было в них забарабанить, из ближнего проулка, скрытого кустарником, выкатился кубарем Есений:

– Дядько Павел, не стучи! В тереме немцы, ждут тебя за воротами. А Никиту били нещадно!

– Что?! – с Павла враз слетела хмельная беспечность.

Он-то хотел тут же завалиться спать часиков эдак на десять минимум.

– Что за немцы? – изумлённо пробормотал еле стоявший на ногах Кабаржицкий.

– Немцы как немцы, а какие, то я не ведаю, – возбуждённо проговорил Есений.

– Чёрт возьми, да там вся Европа, почитай, у вас в немцах ходит! Есенька, а сколько их, немцев этих?

– С дюжину будет. Дядько Павел, с заднего входа пойдём, там нету никого, – потянул мальчишка Грауля за рукав.

– Правильно, – Павел потащил за собой Владимира.

В густых кустах он оставил его и яростным шёпотом приказал тому не дёргаться. Пользы от него сейчас никакой, а вот проблем принести сможет.

– Пошли же, дядько Павел! – канючил Есений.

– А ты оставайся тут! – приказал капитан мальчишке, и тот послушно стал пятиться в темноту.

Протиснувшись через тайный лаз в заборе, Грауль оказался позади терема, во дворе, где стояли баня и хозяйственные постройки. Причём стоял он на залитой лунным светом площадке, весь, как на ладони. Павлу стало неуютно. Тут же профессиональное чутьё ему подсказало, что он здесь не один. Стремительным рывком капитан бросился прочь от освещённого места, да ещё кувыркнувшись, попутно рукою нашарил во влажной траве полено. К месту, где он только что находился, спустя несколько секунд из-под широкой лестницы, где в каморке обитал истопник Фома, выскочили двое крепких мужчин в камзолах европейского покроя с дубинками в руках. Не теряя времени, крепыши метнулись вслед за пытающимся убежать ангарским послом. Павел швырнул в ближайшего врага поленом, тот дёрнулся, вскрикнул, выпустив из рук дубинку, – удар поленом пришёлся по лицу, вскользь. Но бровь его была некисло рассечена, и лицо теперь заливала кровь. Так что этот противник был на какое-то время выключен. Второй уже был рядом, сквозь зубы шипя ругательства. Ногами махать не получится, с некоторым сожалением подумал тогда ангарец. Подпустив атакующего противника на нужную дистанцию, капитан Грауль бросился ему в ноги. Иноземец был тяжёлым, и повалить этого здоровяка удалось с большим трудом. Враг яростно пыхтел, пытаясь достать Павла своими кулачищами. К счастью, его удары приходились мимо головы ангарца, Павел же удачно влепил ему задником сапога в висок, пытаясь сделать ножницы. Тот сразу же ослабил хватку, чем воспользовался Грауль. На голову потерявшего координацию противника бывший спецназовец моментально обрушил серию ударов, а когда тот потерял сознание, он одним движением сломал ему шею. И тут же он с превеликим трудом успел увернулся от пытавшегося ударить его носком сапога в лицо очухавшегося второго иноземца.

«Всё, никакого алкоголя больше!» – мысленно возопил Грауль.

В короткой схватке он поймал руку противника на болевой приём, отчего тот снова выронил дубинку и взвыл. Тут же растопыренными пальцами другой руки Павел ткнул врага в глаза и, едва тот успел взвизгнуть, сломал шейные позвонки и ему. Всё затихло. И тут капитан почувствовал, как кто-то крадётся у ближнего амбара. В секунду он преодолел расстояние до постройки, укрытой небольшой поленницей наколотых с утра дров. Уже замахнувшись, он разглядел сжавшееся в комочек тельце.

– Есенька, ты тут?! Подлец, а ну иди сюда! – прорычал Павел забившемуся под амбар мальчишке.