Ангел

– Ни в коем случае. Если тебя тоже арестуют, я себе никогда не прощу. Я уже сказал, что это несчастный случай. Мне придется пройти через все одному. – Гэбриел не хотел втягивать в расследование Эмму, и, если это означало неразглашение личностей остальных, что же, пусть так оно и будет.

– Почему ты не разрешаешь помочь? Ты ведь был там не один.

– Послушай, я уже рассказал им, как все случилось, и не упомянул ни одного из ваших имен.

– Пожалуйста, разреши мне дать показания…

– Не надо. Лучше оставить все как есть. Нет смысла нам обоим оказываться на тюремных койках. – Он ненадолго отвел от нее взгляд. – И знай, я пойму, если ты захочешь порвать со мной.

– Ты шутишь, я надеюсь? Я вовсе не собираюсь этого делать. – Эмма улыбнулась ему. – То, что мой возлюбленный сидит в тюрьме, только прибавляет мне крутизны. Все считают тебя громилой, который орудует в городе…

– И убивает людей? – закончил фразу Гэбриел, стиснув зубы от охватившего его глубокого стыда.

– Я совсем не это собиралась сказать.

– Ладно, проехали. Спасибо, что пришла. Не думаю, что тебе хоть что-то известно о моих родителях, верно?

– На самом деле не в курсе. Но и они, скорее всего, ничего не знают обо мне, иначе полиция уже заявилась бы по мою душу.

– Честно говоря, мы с ними не так уж близки. Они пока ни разу не навестили меня.

Эмма уперлась взглядом в стол.

– Я даже не представляю, когда смогу прийти к тебе снова. Потребовалась уйма времени, прежде чем мне разрешили первый визит. Но я сразу же подам прошение о новом. Хотя проходить через охрану – это ужасно. Они обыскали меня с ног до головы, даже рылись в волосах.

– Добро пожаловать в мой нынешний мир.

– Я очень скучаю по тебе, – тихо сказала она. – Но выглядишь ты хорошо.

– А ты выглядишь… – Он улыбнулся и тоже потупил взгляд. – Как красавица, на которую мне мешает смотреть льдинка в глазу.

Громкий зуммер огласил зал, и люди инстинктивно отпрянули от близких. Поняв, что пришло время уходить, Эмма встала, и Гэбриел снова пристально оглядел ее, стараясь закрепить образ в голове, получить нечто, о чем он сможет мечтать сегодня перед сном. Он тоже поднялся из-за стола, и они поцеловались. Ему не хотелось отрываться от нее. Это казалось тяжелее всех испытаний, выпавших на его долю, даже хуже, чем жизнь в тюремной камере.

– Мы скоро увидимся снова. Только держись и береги себя.

Гэбриел смог проводить Эмму взглядом, прежде чем надзиратели забрали его.

Ему пришлось собрать все душевные силы, чтобы не расплакаться по пути в свое крыло. К счастью, в его распоряжении были полчаса под замком, прежде чем двери снова откроются и другие заключенные пойдут мимо его камеры на обед. Он упал на пол и стал отжиматься, преодолел обычную норму в двадцать раз и выполнял упражнение до изнеможения, до момента, когда стало трудно дышать. Комок, стоящий в горле, заставлял отталкиваться сильнее, работать мышцами усерднее. Гэбриел выполнил упражнение пятьдесят раз, прежде чем заметил мокрое пятно прямо перед собой. Это слезы стекали по носу и капали на пол. Но он продолжал двигаться, чувствуя, что все еще держит астму под контролем. И слезы сменились потом, соленый вкус которого он ощутил на губах. Только на девяносто первом отжимании он наконец не выдержал и рухнул на пол всем телом.