Ангел

Мудрые же их предки, деомманды, жили в мире и согласии со своим новым Божеством, и даже, как говорят, с его ведома улучшили его. Потому как трудно, одиноко и горестно тому было жить в столь новом для себя и таком негостеприимном мире. И лишь появившиеся в его мире эти новые существа, спустя два с половиной миллиона местных лет, смогли дать ему основы его второго и реального могущества. И возликовал Хаара, и обрёл новые силы, и призвал он вскоре деоммандов в походы на Другую Вселенную. Ту, что жила не в ладах с их собственным небольшим Миром. На владения слабого Ииегуру. И провёл их сильною рукою сквозь притихшее в ужасе Пространство. Потому как прежний Бог, что отступил в завоёвываемые ими Дали, не сумел или не захотел помочь собственному слабому Миру. И победно шествовали нынешние тонхи, переступая небрежно через звёзды, бросая к ногам своего Повелителя Озеро за Озером. Пока не подошли к границам, где спокойно и достойно, без суеты и каких-либо разговоров, их встретили на своих страшных, полуживых планетах эти непонятные разуму, ужасные в своей силе и умении сражаться, непостижимые Труаргхи. Ощетинившиеся в безупречно ровном строю на своих неуютных Поверхностях, все до единой мужской особи, способной сражаться. Плюс они же, замершие в кораблях, притаившихся в тени, на обратной стороне, своих огромных планетарных спутников. Кажущиеся высохшими, бессильными и ломкими насекомыми. Они молча, равнодушно и безо всякого торга впустили тонхов на свои Дома, дали высадиться им полностью. Всему их числу. Так, что все Поверхности почернели от неисчислимого десанта Сильных…, и при этом не предпринимали ничего. Будто тонхи были вежливо приглашёнными. А потом… Потом они словно бесстрастно закрыли за последним из «визитёров» двери… и началось дикое, невиданное нигде тонхами доселе, самое кровавое и невероятное, их уничтожение… Словно играючи, резали, разваливая надвое и пронзая насквозь, эти «жуки» своих «гостей», нисколько не смущаясь подавляющим их большинством и кажущейся неуязвимостью. Безбрежная сила, скорость, выносливость и живучесть Труаргхов, созданных из невесть какого материала неведомых миров, потрясла даже тонхов до самого основания. Почти шестьсот двенадцать, не погибших по пути сюда, миллиардов исключительно закалённых в боях и нескончаемых победах взрослых воинов. Против неполных сорока шести миллиардов таких тонкокостных хозяев, чьей единственной защитой были чешуйки на серой зелени зыбких тел… Это казалось немыслимым, но они не раздумывая приняли Вызов, подняли свои «мечи» из голубой стали… и в три с половиною земных недели сделали из тонхов, как выразился однажды этот, опять же низший, — Питер, — "замечательный кровавый гуляш". Залив свои Дома кровью тонхов и собственных воинов почти по пояс. И ни на шаг не отступив в Личном Бою. Как ни старались, как ни лезли из кожи вон отчаянные тонхи, им удалось убить только каждого шестого из Труаргхов. Проклятые и несгибаемые Тругги, как они презрительно называли аборигенов до этого, растрепали в волокна и их могучие корабли. Подняться на орбиту и уйти тонхи более не могли, и вынуждены были снова и снова принимать смерть в бою, потому как пленных хозяева планет явно не брали. Ни одного. Поверженные и раненые убивались быстро и безжалостно. Как свои, так и чужие. Не успевало отгреметь одно сражение, и захватчики без сил отползали за покрывающие почти всю планету гористые холмы, как снова звучал ставший уже ненавистным тонхам трубный сигнал, который значил, что Тругги перестроились и вновь готовы к схватке. Ряды Труаргхов приглашали их к сражению, и подходили ближе, на чистое место. То есть на расстояние, достаточное для того, чтобы сражающиеся не топтались по своим и чужим мёртвым телам. Кои до самого горизонта, в несколько слоёв, укрывали утомлённую чередующимися за один оборот, холодом и жаром, планету. Труаргхи будто не желали просто напасть и разом перебить уже начинавших не на шутку утомляться врагов. И так было повсюду. На каждом из семи Домов Труаргхов. Везде, куда тонхи высадили свою несметную армаду. Это напоминало медленную кару, когда избалованные победами и привыкшие к чужим поражениям Сильные словно в полной мере должны были вкусить весь ужас медленной, но неотвратимой и неизбежной своей гибели. Защитники Домов будто раз за разом давали тонхам равный шанс победить или умереть. Растерянные, озадаченные, ничего уже не понимающие и более не желающие, пришлые хотели лишь одного, — передышки. Передышки, а затем, немного позднее, и отступления. Никто и ничто до этого так не деморализовало Сильных. Они дышали, как измученные непосильными страданиями животные. Но словно отлитое из металла, уже с готовностью умирать и убивать, — бесстрастное, не сломленное и не устрашённое, — стояло в слитном и непроницаемом для любых атак тонхов строю, залитое свежей, и покрытое толстой коркой засохшей на постоянном ветру крови, покрывающей их от ног до самой макушки своей странной остроконечной головы, молчаливое, упёртое в своей непоколебимости отродье. Взирая на врагов холодными красными глазами, — тем, в чём бесилась и свободно, упрямо и не взирая ни на что, жила и сражалась своя собственная жизнетворная субстанция…