Ангел

Сюзанна смотрела на него в молчании, пытаясь сформулировать план побега, или план атаки, если первый провалится. Время, проведенное в военных  зонах, научило ее, как защитить себя. Но у нее не было оружия, и Кингсли Эдж, несмотря на  расслабленную позу и элегантный вид, безусловно, был куда опаснее, чем выглядел. Она общалась с генералами в парадной одежде на вечеринках, которые выглядели смертоноснее, чем пехотинцы в полном военном обмундировании. Кингсли Эдж был именно таким. Что-то было в его глазах. Сияющее и бесстрашное. Он выглядел как человек, который навидался крови достаточно, чтобы распивать бутылочку со Смертью по вечерам.

- Вы боитесь меня, - сказал он, наконец, делая еще один шаг в ее направлении. - Не стоит, Сюзанна.

- Все боятся вас. Все в моем мире.

Он усмехнулся, и улыбка, озарившая его лицо, сделало его таким красивым, что она едва могла дышать.

- Тогда приглашаю вас в свой мир на некоторое время, вам не придется бояться.

- Что... - Она огляделась. - Что вы делаете в спальне Отца Стернса? Да и вообще в его доме, черт побери?

- Его внезапно отозвали. Один из прихожан умирает. Семья нуждается в нем. Его, возможно, не будет день или два.

- Ну и что? А вы здесь, чтобы поливать цветы?

Он засмеялся глубоким, теплым, богатым смехом. Бесстрашным смехом.

- Мне нравится иногда сбегать из города. От телефона, который не перестает звонить. От бесконечных проблем, требующих решения. Сын сенатора хочет побыть сегодня нижним, а его любимая Госпожа занята с известной певицей. Мой портной уехал из страны, а мне очень нужен новый костюм на аукцион рабов. И еще я был так занят, что у меня даже не было времени как следует отыметь мою прекрасную Джульетту.

- Джульетту?

- Мою секретаршу.

Он наиграно вздохнул.

- Ах вы, бедняжка.

Мужчина кивнул.

- Моя жизнь трудна. Я прихожу сюда за тишиной.

- И что, вы вламываетесь в дома священников?

- Меня пригласили. Я член семьи, в конце концов.

Глаза Сюзанны округлились от шока.

- Харрисон... - Частички паззла наконец начали становиться на свои места. - Вы? - Она чуть не выкрикнула вопрос. - Вы тот самый французский родственник?

- Oui. Эта шкатулка, что так очаровала вас. - Он кивнул на резную шкатулку из палисандра. - Вам так хочется ее открыть?

- Да. Но она заперта. Вы можете ее открыть?

Тяжело вздохнув, Кингсли протянул руку и взял шкатулку из ее рук; вытащив небольшую связку ключей из кармана в жилете, он вставил один из них в замок и провернул.

- Вы, женщины... ну просто настоящие дочери Пандоры. Ничего не можете оставить в покое, не так ли? Вот. - Кингсли вернул ей открытую шкатулку. - Вот вам ответ на эту тайну.

Дрожащими пальцами она откинула крышку. Внутри на ложе из кроваво-красного бархата лежали два простых золотых кольца, одно большое, другое поменьше.

Она вытащила второе.

- Обручальные кольца? - спросила она.

Он кивнул.

- Это принадлежало моей сестре, моей Мари-Лауре. Другое - ему.

Сюзанна дотронулась до большого кольца, но не стала вытаскивать его.

- Я до сих пор не могу поверить, что он был женат, прежде чем стать священником. Он был так молод.

Скрестив руки на груди, Кингсли прислонился к спинке кровати и посмотрел в слуховое окошко.

- Как и я когда то. Мы были просто детьми, играющими в глупые детские игры. Мы вместе ходили в школу, le prêtre и я. Меня с Мари-Лаурой разлучили после смерти родителей – мне было только четырнадцать, и меня отправили к американским бабушке и дедушке. Она приехала навестить меня... Мне было тогда семнадцать лет, ему восемнадцать. Ей только исполнился двадцать один год. Я не мог потерять ее снова, но у нее не было двойного гражданства, как у меня. Он женился на ней, чтобы оставить ее с нами. Он женился на ней для меня.

- Он не любил ее?

- Он пытался. Ради нее. Когда она поняла, что он никогда не будет чувствовать к ней то, что она испытывала к нему...

- Я знаю, что она умерла. Мне жаль.

- Она не умерла, - сказал он, встретив ее взгляд. - Она покончила с собой.

Сюзанна чуть не уронила шкатулку. Но мужчина подхватил ее и удержал, несмотря на ее дрожащие руки.

- Я... Мне так жаль, мистер…

- Вы можете называть меня Кингсли. Или сэр. Или мсье. Но, пожалуйста, не называйте меня мистер Эдж.

Он закатил глаза и снова рассмеялся. Реакция казалась настолько абсурдной, что она тоже засмеялась.

- Хорошо, Кингсли. Мне очень жаль вашу сестру. Мой брат, он…

- Я знаю.

Кингсли произнес эти слова мягко, по-доброму, с  глубочайшим сочувствием.

- Верно. Конечно, вы знаете... Итак, вы и Отец Стернс... вы как-то связаны.

- Только по уже давно ушедшему браку. Но мы оставались друзьями все эти годы. Полагаю, я знаю его лучше, чем кто-либо.

- Лучше, чем Нора Сатерлин?

Кингсли удивленно приподнял бровь и взял шкатулку из ее рук. С осторожностью он поправил обручальные кольца на бархатной подушечке, снова запирая крышку.

- Он сказал, что она знает его лучше, чем кто-либо.

Глаза Кингсли стали холодными и смертельно-пустыми, Сюзанна тут же пожалела о своих словах.