Ангел

Кингсли поцеловал ее волосы, кончик уха, его член все еще продолжал пульсировать внутри нее. Она могла бы привыкнуть к подобному ощущению.

- Скажите мне, - он толкнулся в нее еще раз, - почему вы хотите это знать.

- Я... - Почему она хотела знать? Все еще из-за Адама? Разве Адам будет счастлив, если она сделает это? Горд ею? На одно мгновение она была рада, что он ушел, не видя, каким человеком она стала, что она могла сделать ради такой истории. - Я не знаю, - призналась она. - Мне просто нужно знать. Я должна. Если он причиняет детям боль…

Кингсли вышел из нее так быстро, что она вздрогнула. Он поправил одежду и растянулся на сиденье машины, скрестив ноги в лодыжках.  Сюзанна вдруг почувствовала смущение и стыд за свой полуголый вид. В темноте она нашла трусики, застегнула блузку и осторожно села на сиденье напротив.

- Он не причинит вреда ребенку, - сказал Кингсли голосом холодным, как зима, острым, как нож. - Элеонор Шрайбер никогда не была его жертвой. И кстати для записи, она никогда не была ребенком. Я знаю ее почти так же долго, как он.

- Ну и что? Она флиртовала с ним, когда была подростком? Таким образом, она заслуживает того, чтобы ее соблазнил кто-то постарше? Ее священник?

- Нора Сатерлин, Элеонор Шрайбер, как бы вы ее ни называли, и что бы вы о ней не знали... вы должны уяснить одну единственную вещь о ней. Соблазняет она. Не ее.

Сюзанна глубоко вздохнула и встретилась с ним глазами в темноте.

- Я не знаю, почему мне нужно это знать. Но мне надо. Он... - Она замолчала, подыскивая слова, любые слова, чтобы объяснить, что она чувствовала, чего  хотела. - Я поверила в него, как я когда-то поверила в Бога. Я не хочу верить в любого из них... если только они не будут того достойны.

Кингсли тяжело вздохнул, подтягивая обутую в сапог ногу к груди и обнимая ее.

- Верить или не верить... на этот вопрос можете ответить только вы, - сказал он, когда Роллс остановился перед элегантным черно-белым особняком. - Но я могу помочь вам в ваших поисках. Я могу указать вам в правильном направлении, по крайней мере. Пойдемте.

Дверца открылась, и Кингсли вышел из машины. Сюзанна поправила блузку и юбку и последовала за ним через двери из кованого железа и вверх по лестнице.

На третьем этаже их встретила самая потрясающе красивая женщина из всех, которых Сюзанна когда-либо видела в своей жизни, с чашкой чая в руке и улыбкой на лице. Почти такая же высокая, как и Кингсли, с темной кожей, угольно-черными глазами и игривой улыбкой на полных губах; женщина показалась Сюзанне как грациозной, так и величественной.

- Ааа... моя Джулс. Я скучал по тебе, - сказал Кингсли, приветствуя женщину поцелуями в обе щеки. - Это Сюзанна Кантер, репортерша и мой друг.

- Bonjour, мадемуазель. Чаю? - спросила женщина, в которой Сюзанна опознала личную секретаршу Кингсли, Джульетту.

Как и Кингсли она говорила с насыщенным акцентом. Но ее звучал как-то по-другому, более карибским. Она, должно быть, с Гаити, решила Сюзанна, узнавая говор. Чернокожая гаитянка, работающая на богатого, белого, француза... Кингсли действительно был самым эгоистичным мужчиной на свете.

- Она не может остаться. - Кингсли сделал глоток из чашки. - Она здесь ради одного файла.

- Какого, monsieur? - спросила Джульетта. - Я принесу его.

- Госпожи... ее медицинской карты.

Темные глаза Джульетты расширились на одну секунду, прежде чем лицо снова стало невозмутимой маской совершенно покорного секретаря.

- Oui, monsieur.

Джульетта скрылась в другой комнате, и Сюзанна решила осмотреться. Как странно. Апартаменты Кингсли, казалось, были перевезены из другого места, другой эпохи. Она увидела огромные черные дисковые телефоны на больших столах в стиле арт-деко. Деревянные картотечные шкафы, лампы от Тиффани... и никаких компьютеров в поле зрения.

- Вы луддит, - сказала Сюзанна, начиная понимать.

- Я просто старомоден, - ответил Кингсли с дьявольским блеском в глазах.

Джульетта вернулась с толстой черной папкой, обвязанной бордовой лентой. Кингсли взял ее, и Сюзанна потянулась к нему, но он прижал папку к груди.

- Для вас, и только для вас, мадемуазель, это отдал один очень дорогой мне друг. Вам будет разрешено держать этот файл у себя один день. Он должен быть возвращен мне завтра в это же время. Ничто в этом файле не может быть записано или ксерокопировано в любом виде. Никто, кроме вас не может на него взглянуть. Я узнаю, если вы не выполните любое из этих условий. Последствия неповиновения будут ужасны. Вы понимаете меня?

Кингсли сказал слова обычной интонацией, но угроза в них была явно-различимой.

- Да, сэр, - сказала она. - Jecomprends.

Кингсли удивленно посмотрел на нее, прежде чем передать ей файл.

- Я попрошу моего водителя доставить вас домой.

Сюзанна направилась вниз по лестнице, и Кингсли последовал за ней. Меньше чем двадцать минут назад, он был внутри ее тела. Теперь же он почти не разговаривал с ней, хотя она видела, как он краем глаза поглядывал на нее. На площадке второго этажа он остановился и жестом указал ей идти без него.